Дмитрий Жвания - Битва за сектор. Записки фаната

Юра налил вино в опорожненные стаканы и дал их девчонкам. Ира и Лена выпили и не поморщились, а Юра допивал остатки вина прямо из горлышка бутылки. Следующая порция прошла легче. Кабан опять завел речь о поездке в Донецк вместе с Хайрастом.

- Кто-нибудь будет купаться? - спросила Лена. Все, кроме Кабана, заявили, что будут.

Девицы разделись, но оставили на себе трусы и лифчик. На Ире были синие трусы, как от купальника, и какой-то бежеватый лифчик из плотной ткани, сколько ни мочи - прозрачным такое белье не станет, а вот исподнее Лены было белым и тонким. Мы купались, Юра и Лена вели себя в воде так, будто перед этим они внимательно изучали киношные сцены совместного купания любовников.

Я вылез первым, Кабан сидел на скамейке с блаженной улыбкой. Вылезла Ира, и мы все втроем смотрели на влюбленных. Наконец на берег выбежала Лена, сквозь ее мокрые трусы была отчетливо видна черная растительность на лобке, а сквозь мокрый лифчик проступали большие темные соски на грудях бутылочной формы. Но ее это нисколько не смущало, как, впрочем, и ее кавалера. У нас еще оставалось вино, и мы выпили за будущие победы «Зенита».

- В-в-ы э-эт-т-то… н-на м-матч н-наших ду-ублер-ров с «м-м-я-а-сом» п-пойд-дете? - спросил нас Кабан. - П-п-рих-ходите! П-п-после м-матча б-бухнем.

Я сразу даже не сообразил, о чем Кабан говорит, а потом вспомнил - чемпионат-то продолжается, грядет игра со «Спартаком».

Полупьяные, мы добрели до вокзала, электричка была уже подана, мы вошли в первый вагон и легли на деревянные отполированные скамейки, я тут же заснул. Проснулся я оттого, что поезд резко затормозил, вагоны как бы стукнулись друг от друга. Кабан лежал на лавке напротив меня, на спине и храпел. Кое-где виднелись головы пассажиров. Я, сколько ни старался, заснуть уже не мог. Встал и решил пойти в тамбур покурить. Проходя мимо спящей Иры, я еще раз обратил внимание на ее золотистые волосы: «Какие красивые!»

Правда, Ира показалась мне немного странной. Чисто одета, но на штанине синих брюк из легкого материала, на коленке, аккуратно залатана дырка. Я удивился, потому что сам бы уже, наверное, не надел брюки с заплаткой на колене, хотя в нашей семье лишние деньги не водились. Ира мало разговаривала, в основном молчала, но охотно ответила на мой вопрос, где она живет и кем работает. Жила она на Театральной площади, с тетей, а работала в регистратуре поликлиники. Было ей девятнадцать лет, на два года старше меня. В отличие от подруги, Ира показала себя весьма стеснительной барышней. Во всяком случае, трусы и лифчик она отжимала в кабинке для переодевания, в то время как Лена сделала это, отойдя от нас шагов на пять.

Юры и Лены на лавках я не обнаружил. Зато обнаружил их в тамбуре: Лена сидела на корточках и делала Юре минет. Но я не стал выскакивать из тамбура, как ошпаренный, а встал у противоположных дверей и закурил. Юра кончил, когда я болгарскую сигарету «Opal» докурил где-то до половины. Лена встала с корточек, ребята поцеловались в губы, и вышли из тамбура.

В Ленинград мы вернулись вечером на следующий день после финала. Распрощались, как старые друзья, и договорились вместе пойти на матч дублеров. За время дороги я сблизился с Ирой, она мило мне улыбалась, дремала на моем плече, или делала вид, что дремала, а на самом деле приглашала меня к поцелую… Не знаю… Я мало общался с девушками и еще не научился правильно понимать их сигналы. Но, так или иначе, я ждал матча дублеров еще и потому, что хотел встретиться с Ирой.

Дублеры играли на запасном поле стадиона имени Кирова. Мы - я, Юра, Лена и Ира - встретились на станции метро «Петроградская». Кабан сказал, что придет на матч самостоятельно, а потом мы все вместе пойдем и культурно отдохнем.

Кабан нас увидел первым, он был не один, а с двумя парнями: рыжим мордатым детиной и сухопарым мужичком в сине-бело-голубом свитере. Я крикнул «Кабан!» и помахал ему рукой. Но к нашей разнополой компании направилась вся троица.

- Ой, какие мы красивые! - рыжий и, как выяснилось при ближайшем рассмотрении, конопатый, говорил в ернической манере, как хулиганы из советского кинематографа. - А что, если вы накинете фанатам на бухло, по рублю? Вы же накинете, правда?

- У нас нет денег… - начал было Юра.

- Не пизди, слышь, ты! Кабан сказал, что вы придете с деньгами. Так ведь, Кабан?

Кабан кивнул и подобострастно посмотрел на рыжего из-под очков с толстыми линзами.

Я, честно сказать, никак не ожидал такого поворота событий и, чтобы скрыть растерянность - молчал. Мне было стыдно перед девчонками и я не знал, как действовать в сложившейся ситуации. Что это - шутка или реальный наезд? Неужели Кабан, которого мы по дороге из Москвы поили и кормили, оказался таким чмо, что навел на нас взрослых парней?

В принципе, к разборкам такого рода я привык в морском училище, и сам по себе расклад меня не пугал. Просто я не ожидал такой подлости от человека, с которым вместе проделал нелегкий путь.

- Кабан, - наконец произнес я, - ты же нас сам позвал на матч дублеров. После матча скинемся все вместе и выпьем…

- Ха-ха, слышали, Маркиз, Петруха?! - Кабан закрутился, как Квазимодо, подобострастно посматривая из-под очков то на рыжего, которого он и назвал Маркизом, то на мужичка, похожего на спивающегося сотрудника НИИ. - Он хочет, чтобы мы все скинулись, он хочет бухнуть с нами, с правыми фанатами, ха-ха.

- Не-а, чувак! Мы скидываться не будем, вы будете нас поить, потому что вы - ле-ва-ки! Понятно? - заявил рыжий Маркиз.

Я понимал: в принципе, бояться нечего. Рыжий, конечно, здоровый, я его не повалю. Но если завяжется драка, тут же прибегут менты, и, естественно, повяжут тех, кто взрослее. Менты стояли у входа на поле и заинтересованно поглядывали на нас. Но уповать на ментов - не фанатское дело. Я пребывал в нерешительности, единственно, что я решил точно, что ни за что не отдам два рубля, которые положил в карман джинсов.

- О, да у тебя «стрелка»! А ты разве достоин ее носить?! - Маркиз взял за значок зенитовского логотипа, приколотый к Юриной рубашке. Юра, ни слова не говоря, достал из кармана брюк три рубля, и зеленая купюра тут же оказалась в руке рыжего Маркиза.

- Вот так-то лучше! Кабан, Петрович, поехали на Красного курсанта, а то магазин закроется. А «стрелку» ты мне все же дай. Поносить.

Окончательно раздавленный Юра отстегнул значок от рубашки и отдал его. Троица ушла, точнее, ушли Маркиз и Петрович, а Кабан семенил за ними, как искалеченная собачонка.

Смотреть матч дублеров не было уже никакого настроения. Но мы все же его посмотрели. У меня ничего не отобрали, но я все равно чувствовал себя униженным и оскорбленным. Девушки молчали. Женский инстинкт, наверное, подсказывал им, что они связались не с теми парнями - с какими-то несерьезными малолетками.