Пол Джонсон - Иисус. Жизнеописание
Иисус проповедовал непрерывно. Даже во время путешествия Он продолжал учить Своих спутников. Не сохранилось достоверных сведений о том, что Он читал проповеди подобно священнослужителям или проповедовал по некоему расписанию. В сущности, не следует говорить, что Иисус «проповедовал». Точнее будет сказать: учил. Учил, как Его подвигал Дух Святой – часто в ответ на то, что Он слышал и видел, часто в ответ на заданный вопрос. Он учил и в синагогах – в тех, где служители относились к Нему дружелюбно, – или прямо под открытым небом. Таким образом, Иисус не был связан чем-то вроде нынешней академической программы, предписывающей, чему и как учить. Он все время был занят работой и все же находил время побеседовать, причем отнюдь не о пустяках. Его поучениям чужда суетность. Конечно, Иисус, будучи по сущности Своей не только Человеком, но и Богом, находился вне времени и пространства. Он мог останавливать время – и делал это, мог уничтожать узы, налагаемые пространством. И особенно в тех случаях, а это бывало часто, когда желал помолиться где-нибудь на горе или холме, вне пространства и времени. А в остальное время Иисус поучал Своих апостолов даже за трапезой: общительный и жизнерадостный, Иисус предпочитал проповедовать, когда слушавшие, будучи совершенно спокойны, наслаждались едой и дружеской беседой. По моим подсчетам, за три года Своего служения Иисус читал наставления перед собравшейся толпой последователей не менее четырехсот раз, а еще чаще Он делал это, если выдавалась возможность, в непринужденной обстановке. В редкие дни отдыха, что иногда выпадали Ему, Спаситель рыбачил на великом озере, по берегам коего проповедовал. Ученики тоже рыбачили – они хорошо помнили свое прежнее дело. Иногда Иисус ложился на корме и засыпал.
Чему же учил Иисус? У Него не было того, что мы назвали бы «системой» или «учебной программой». Единственный способ познать Его учение – прочесть все Евангелия – причем не единожды, – пока сущность этого учения не проникнет в душу. В древности на Ближнем Востоке, за многие столетия до рождения Христа, когда из первобытной дикости только начинало подниматься цивилизованное общество, вера и страх перед богами служили орудиями воспитания – и возникали сложные своды законов, помогавшие поддерживать порядок, поскольку не было в те времена еще ни «парламентов», ни «конституционных органов». Религиозные правила подкреплялись ворохами добавочных наставлений: их писали священнослужители, книжники, законоведы. Особенно это касалось иудеев, чьи религиозно-правовые понятия восходят к Моисею или даже к Аврааму. К тому времени, когда родился Иисус, иудеи разрабатывали свод своих правовых обязанностей уже добрых два тысячелетия. За это долгое время Бог успел сделаться в их сознании чем-то неясным, далеким и грозным – а вот законы были действительностью: повсеместной и гнетущей.
Иисус был своего рода «революционером», изрядно преобразившим все иудейские религиозные понятия. Иудаизм переставал быть верой законодательной и карающей: карать больше приличествовало римскому кесарю и его легионерам. Теперь в Бога верили согласно велению сердца и душевному влечению. Спаситель вовсе не отвергал иудейских законов как таковых. Он лишь выделил из них нравственные понятия, а все прочее оставил без внимания. Вместо законов он говорил о Царстве Божием или Царстве Небесном. Истинно верующий – не тот, кто повинуется всем законам, но тот, кто, переродившись духом своим, войдет в Царство Небесное. Бог стал не далеким, устрашающим Яхве, а Отцом.
По сути, в учении Христа вся человеческая раса была «чадами Божиими». Чаще всего Иисус обращается к Создателю, говоря «Отец» или «Отец Небесный». По словам Луки (11: 2–4), когда ученик спросил его, как молиться, Иисус научил его молитве «Отче наш», известной с тех пор как Молитва Господня. Это удивительно сжатое и емкое, сердечное обращение – не к невидимому Божеству, восседающему где-то на высокой горе, а к родному Существу, Отцу сплоченной семьи. Позже, накануне Страстей Господних, в Гефсиманском саду, Иисус обращается к Богу с более долгой, более отвлеченной молитвой «Отче наш», текст которой полностью приводится в семнадцатой главе Евангелия от Иоанна. Иисус всегда учил Своих последователей: хоть наш мир и был сотворен Господом, хоть он и прекрасен во многих отношениях, хоть благами его можно наслаждаться и пользоваться в разумных пределах, а все же он изрядно отличается от Царства Божьего. Этот мир чужд человеку. Мы не можем чувствовать себя здесь вполне уютно, нам словно чего-то недостает, мы утратили нечто важное.
Как же обрести утраченное и снова почувствовать себя «единым целым»? Этого невозможно добиться, просто повинуясь бесконечным законам и даже творя добро, сколь бы похвально это ни было. Все зависит от милости Бога, Чей Сын был и олицетворением и орудием искупительной жертвы. Земную жизнь дулжно посвятить самосовершенствованию: пусть каждая душа стремится уподобиться Господу, насколько это возможно для человека. Задача эта сделалась проще, а цель достижимее – именно потому, что Сын Божий воплотился Человеком.
Суть учения Христа в воссоединении человека с Богом. Важен не мир сам по себе: он есть лишь эпизод во времени и пространстве; важны обитающие в мире люди: их пребывание на земле временно, их цель – возродиться для вечной жизни и соединиться с Богом. Уже в преддверии смерти Иисус молился за своих преданных последователей: «Я уже не в мире, но они в мире, а Я к Тебе иду. Отче Святый! соблюди их во имя Твое, тех, которых Ты Мне дал, чтобы они были едино, как и Мы» (Ин. 17: 11).
В глазах Иисуса преданные Ему чужды этому миру: «…они не от мира, как и Я не от мира», эта фраза настолько важна, что Спаситель повторяет ее несколько раз (Ин. 17: 14, 16). А затем добавляет (17: 20–26):
«Не о них же только молю, но и о верующих в Меня по слову их, да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино, – да уверует мир, что Ты послал Меня. И славу, которую Ты дал Мне, Я дал им: да будут едино, как Мы едино. Я в них, и Ты во Мне; да будут совершены2 воедино, и да познает мир, что Ты послал Меня и возлюбил их, как возлюбил Меня. Отче! которых Ты дал Мне, хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мною, да видят славу Мою, которую Ты дал Мне, потому что возлюбил Меня прежде основания мира. Отче праведный! и мир Тебя не познал; а Я познал Тебя, и сии познали, что Ты послал Меня. И Я открыл им имя Твое и открою, да любовь, которою Ты возлюбил Меня, в них будет, и Я в них».
Иисус произносит эту прекрасную сокровенную молитву, преклонив колени. Моисей учил иудеев молиться стоя и вслух, воздев руки, устремляя взор к некоему неумолимому Божеству, что восседает едва ли не где-то на Гималайских вершинах. Иисус ввел обычай при молитве уподобляться ребенку, доверчиво преклоняющему колени у ног родителя. Молиться следует молча, искренне и втайне. Для Иисуса очень важно, как именно произносится молитва. Его учение разрушило все прежние представления. Христос перевернул мир – ранее притворный и порочный, – показал, каким он должен быть на самом деле. Когда Спаситель учил своих апостолов и весь народ, как следует поступать, происходила ошеломительная переоценка ценностей. Он изложил ряд наставлений, известных как заповеди Господни. Эти наставления отчасти звучат в Нагорной проповеди (Мф. 5: 3–12), отчасти в Проповеди на равнине (Лк. 6: 20–23). Эти заповеди следует соотносить и с другими наставлениями Иисуса, что приводятся во всех Евангелиях и могут служить верующему человеку путеводителями по жизни, со всеми ее насущными нуждами. Мир и впрямь перевернут: на смену гордыне, честолюбию, корысти, жажде власти, денег и наслаждений пришли бедность и смирение.
Не следует забывать: края, в которых проповедовал Иисус, были землей противоречий и противоположностей – подчас и диких, и свирепых. Долгое и в хозяйственном отношении успешное царствование Ирода Великого многим принесло изрядный достаток, а кое-кому – и сказочное богатство. Уничтожение пиратов, расширение торговли, незыблемость новой Римской империи позволяли купцам быстро сколачивать огромные состояния. Рачительные земледельцы тоже из года в год получали достойные доходы. Однако, как говорил Иисус, «нищих всегда имеете с собою» (Мф. 26: 11, Мк. 14: 7, Ин. 12: 8), а хозяйственное процветание привлекало бесконечное количество пришельцев с севера и востока; в итоге повсюду возникали бедняцкие селения. Евреи помогали своим неимущим – тут они всегда были куда более совестливы, чем другие народы, – а все же нищих, калек, прокаженных, слабоумных и душевнобольных оставалось несметно. Более того, даже благотворительность превратилась в источник спеси и гордыни. Иисус всегда подчеркивал: не само благодеяние важно, каким бы впечатляющим и добродетельным ни выглядело оно, а чувства, за ним стоящие. Он видел, как преуспевающий человек, ставший филантропом, превращался в надменное чудовище. Точно так же бедность могла принести с собой подлость, низость и жестокость. Иисус же искал «нищих духом» – новое понятие, введенное Им в обиход. Им обозначались люди, чьи помыслы были выше повседневных благ, а разум – попросту чужд корысти, наживе и накопительству.
