Георгий Бежанидзе - Летопись жизни и служения святителя Филарета (Дроздова). Том I
1 сентября. Письмо отцу: «24-е число прошедшего месяца был я еще в Махре: и не выезжая оттоле просил уже позволения отлучиться и из Лавры. Мне ответствовано: – как хочешь; – времени немного; – 30-е число праздник; – впрочем, как хочешь». – Судите, не было ль грубо, если б я захотел настоять далее??.. И я не сожалею, отложа в сем последнем случае то, что состояло в моей воле. А чтобы я не сожалел и о первом, чего не исполнил по стечению обстоятельств и по воле власти, сие можете сделать Вы, если прекратите Ваше или неудовольствие, или сожаление, и уверите меня в Вашем спокойствии, которое есть и мое собственное» (Письма. 1882. С. 101. № 97).
18 сентября. Письмо отцу: «Принимаясь письмо писать, дабы не опустить напрасно случая, не нахожу я ничего сказать Вам, кроме того, что советовал писать в письмах Плиний: si vales, bene est: ego valeo[41]» (Письма. 1882. С. 102. № 98).
13 октября. Письмо отцу о посещении Махрищенского монастыря в августе: «Четыре дня, проведенные мною в М[оскве], не показались мне долги, так как и путешествие. Поелику три только человека, включая и меня, следовали за Его Высокопреосвященством: то и дорогою, и по приезде каждый день утром, во время стола, и вечером имел я случай пользоваться его беседою. В самый день праздника стечение народа, наипаче дворянства, было чрезвычайное: в вечеру сожжен был фейерверк…» (Письма. 1882. С. 103. № 99).
1 ноября. Письмо отцу: «Не знаю точно, понравится ли Вам новость, которую скажу теперь: впрочем, если в Ваших письмах говорит Ваше сердце; надеюсь, что я не оскорбил Вас, и не поступил против Вашего соизволения, сделав один важный шаг по своей воле, по довольном, смею сказать, размышлении. Батюшка, Василья скоро не будет; но Вы не лишитесь сына: сына, который понимает, что Вам обязан более, нежели жизнью… Без нетерпения, но с охотою, без радости, но с удовольствием я занимаюсь теперь некоторыми приготовлениями к преобразованию: но Высокий Благодетель мой отнимает у меня часть сих попечений. Дано приказание изготовить рясу и полукафтанье за его счет. В следующий пост, и, вероятно, в первой половине его, велят надеть оные. Я прошу теперь Вашего благословения и молитв» (Письма. 1882. С. 105. № 100).
16 ноября. В Трапезной церкви Лавры после вечерни Василий Дроздов пострижен наместником Симеоном[42] в монашество с именем Филарета в честь Филарета Милостивого (Мнения. Т. I. С. 3).
17 ноября. Память преподобного Никона Радонежского.
21 ноября. В церкви Сошествия Святого Духа инок Филарет (Дроздов) рукоположен митрополитом Платоном во иеродиаконы (Мнения. Т. I. С. 3).
9 декабря. Указ Святейшего Синода о вызове в Комиссию духовных училищ иеродиакона Филарета (Дроздова), «для усмотрения и определения его соответственно его знанию и способности» (Мнения. Т. I. С. 3).
Из воспоминаний Н. В. Сушкова: «Иеродьякон Филарет указом Синода был потребован в Петербург. Грустно было ему покинуть мирную обитель преподобного Сергия. Не хотелось и Московскому митрополиту Платону расстаться с юным проповедником Лавры.
– Ты рад, – сказал он ему, – что тебя вызывают в столицу?
– Нисколько, – ответил инок.
– Так тебе не хочется туда?
– Не хотелось бы.
– А коли так, я отстою тебя.
– Благодарю.
– Подай же мне прошение, что ты желаешь остаться в Московской епархии.
– Желал бы, да сказать этого не имею права.
– Как?
– Я уже подал одно прошение: о пострижении меня в монашество. Произнеся тогда обет послушания, отрекся я от своей воли – и теперь другого прошения подать не могу» (Сушков. С. 277).
14 декабря. Письмо отцу: «Вы желаете ведать обстоятельства моего нового состояния. Но я почти не вижу около себя нового. Тот же образ жизни; те же упражнения; та же должность; то же спокойствие, кроме того, что прежде, с некоторого времени, я иногда думал: что-то будет? Что-то выйдет? А теперь и этого не думаю. Его Высокопреосвященство удостоивает меня такого благоволения, какого не смел и желать. В нынешнем и прошедшем месяце я был у него несколько раз, то здесь во время его приезда, то в Вифании, где несколько раз и ночевал. При всех сих случаях я редко видел начальника, чаще отца, наставника. Вы спрашиваете, когда можно увидеться. Теперь у меня нет вакаций. Я дал обещание быть там, где прикажут. Нескоро можно забыть его, чтобы просить куда-нибудь увольнения. Моя череда прошла. Позвольте напомнить Вам, что Вы очень давно были в Лавре, и то, так сказать, мимоходом. Этого может быть много для меня, чтобы Вы предприняли для меня путешествие: нельзя ли приехать хотя для других причин, а ко мне на квартиру…» (Письма. 1882. С. 106. № 101).
25 декабря. Письмо отцу: «Мы писали друг к другу о свидании: но едва ли это может исполниться так скоро, как мы воображали. Вероятно, что я поеду, только не в Коломну. Комиссия духовных училищ меня требует. Его Высокопреосвященство, мой незабвенный Благодетель, старается переделать это дело, но средства едва ли будут найдены достаточные. Следующее воскресенье будет решительный день, и может быть день моего отъезда в Москву и далее. Я поручаю себя Богу… В рассуждении книг прошу простить меня, что некоторые принадлежащие к Вашей библиотеке будут мною захвачены: в столь непредвиденных обстоятельствах я не мог расположиться лучше… Повторяю: будьте спокойны. Можно лишиться земных благодетелей: промысл небесный никого не оставляет. Можно расстаться с любезными: Тот, который один любит каждого из нас более, нежели все люди вместе, всегда с нами…» (Письма. 1882. С. 107. № 102).
28 декабря. Рапорт митрополита Платона в Св. Синод: «Как они, учители Дроздов и Платонов, изъявили свое нежелание отправиться в Петербург, и хотят остаться по прежнему при Троицкой семинарии, каковое нежелание изъявили пролитием слез: то я, особливо о иеродиаконе Филарете, усердно прошу Св. Прав. Синод обратить его паки в Троицкую семинарию, где он, яко сходственно с его желанием, может лучший успех оказать для общей пользы, и как я об нем особливо прилагал, в рассуждении его воспитания, отеческое попечение, то сие много послужит к утешению моей старости…» (Сушков. С. 44).
29 декабря. Отъезд иеродиакона Филарета из Лавры (Смирнов. 1900. С. 3).
31 декабря. Отъезд из Москвы (Смирнов. 1900. С. 3).
Из воспоминаний свт. Филарета: «Я поехал в Петербург в начале января 1809 года. В это время были сильные морозы, доходившие до 30 градусов. Дорогой я простудил ноги, так что и в поздние годы чувствовал боль в ногах, и по совету врача должен был нередко держать их, когда сидел, в горизонтальном положении» (Воспоминания. С. 4).
1808–1809. Война России со Швецией; присоединение к России Финляндии и Аландских островов, образование Великого княжества Финляндского.
1809
6 января. Прибытие в Санкт-Петербург (Смирнов. 1900. С. 3).
Из воспоминаний Н. В. Сушкова: «Был праздник в Таврическом дворце. Приглашено было и духовенство полюбоваться на великолепный фейерверк. Митрополит Амвросий[43] взял с собой и недавно прибывшего из Троице-Сергиевой Лавры иеродьякона Филарета, которому, конечно, все казалось странным, и это недуховное празднество, и скачка в перегонку стольких четверней с каретами и колясками, и пестрые толпы мужчин и женщин, суетливо рассыпающихся во все стороны без видимой цели, и долетающие до слуха звуки без слов и как гром прерывающая музыка весь этот хаотический шум и говор… Вот торопливо идет по двору какой-то небольшого роста человек, украшенный звездой и лентой, при шпаге, с треугольной шляпой и в чем-то, плащ не плащ, в какой-то шелковой накидке сверх вышитого мундира. Вот взобрался он на хоры, где чинно расположилось духовенство. Вертляво расхаживает он посреди членов Св. Синода, кивает им головой, пожимает их руки, мимоходом запросто молвит словце тому или другому – и никто из них не дивится ни на его наряд, ни на свободное обращение его с ними. Странное существо! – подумал, глядя на него, иеродьякон. Но вот митрополит берет его за руку, подводит к маленькому господину, объясняет маленькому господину откуда и когда прибыл в Александровскую лавру инок, а инок, не зная, к кому его подвели и о чем с ним говорить, рассеянно поклонился ему молча, поглядел на него и отошел в сторону. – Когда домино удалилось, он спросил, кто ж этот господин? Наш обер-прокурор – сказали ему.
«Каким же неуклюжим дикарем показался тогда я ему!» – молвил как-то с усмешкой владыка, вспоминая о первой встрече своей с Голицыным. «Что он должен был подумать обо мне? И теперь смешно, как придет на память мое неведение светских условий, мое недоумение при взгляде на его домино, мое неловкое от него удаление. Я совсем растерялся в этом шуме и суматохе. Да и как же мне было знать, что домино есть принадлежность маскарадов, о которых я и не слыхивал… Смешон был я тогда в глазах членов Синода. Так я и остался чудаком»» (Сушков. С. 224).
24 января. Письмо от отца святителя, протоиерея Михаила, к префекту Троицкой семинарии Самуилу: «Простите меня великодушно, что я, не имея чести быть Вам знакомым, осмеливаюсь беспокоить Вас сим письмом. Крайняя нужда меня к тому побудила. О Филарете никакого известия я не получаю. Он в последнем письме писал ко мне, что, может быть, по требованию отправлен будет в Комиссию духовных училищ, и в таком случае могу я получить от Вашего Высокопреподобия об нем известие, также несколько книг и портрет Великого Мужа[44], но с тех пор не получаю от него никаких писем… Подайте хоть малое утешение унылому сердцу…» (Смирнов. 1900. С. 3).
