Бидия Дандарон - Письма о буддийской этике

То, что санкхья называет махат, йога называет читтой. Это первоначальный продукт пракрити, хотя он рассматривается в более широком смысле, как включающий интеллект, самосознание, ум. (Ната! Мне кажется, я писал тебе обо всем этом. Да?)

Одним словом, «цель дисциплины йоги — вернуть читту к ее первоначальному состоянию всеохватывающей карана-читты путем давления раджаса и тамаса (об этих двух последних я тоже тебе писал — Б. Д.) Йогин достигает всеведения, когда восстанавливается всеохватывающее состояние читты. Когда читта становится такой же чистой, как сам пуруша (Я), последний освобождается. Именно с помощью читты Я (пуруша) узнает об объектах и вступает в связь с миром. Читта существует ради пуруши, который глубже мысли, чувствования и воли. В познании природа пуруши, или Я, не изменяется, хотя говорят, что он представляет собой вместилище знаний. Знание возникает, когда интеллект отражается в зеркале мыслящей субстанции (читта) и принимает ее формы постольку, поскольку последние имеют форму объекта. Читта может подвергаться модификациям и принимать форму объектов, находящихся перед ней, но она не может воспринять то, что она видит, так как она бессознательна по своей природе. Именно сознание Я, действующего на читту, делает ее воспринимающей то, что находится перед ней. В случае любого объективного знания читта испытывает как влияние субъекта, так и влияние объекта. Несмотря на то, что читта постоянно изменяется, наше сознание неизменно, так как Я, которое является действительно познающим, остается постоянным. Кроме того, так как читта может подвергаться только одной модификации, Я познает одновременно только один объект. Итак, мы не можем познать читту и объект одновременно. Воспринимаемые объекты независимы от нашего восприятия. То, что обусловливает познание вещей, не является причиной самой вещи. Две различные идеи не могут возникнуть одновременно. Впечатления, вызываемые в читте, оставляют после себя определенный остаток, являющийся причиной интересов и желаний, новых рождений и дальнейших переживаний. Действия читты вызывают силы, которые, в свою очередь, обусловливают другие силы, и, таким образом, колесо сансары движется беспрерывно».

Значит, все пять злых начал сансары (невежество, собственно любовь и любовь к себе, гнев, гордость и зависть) имеют свои корни здесь. Значит, «из этих же отношений возникают страсти и желания и появляется чувство личности. Субъект отличается от ego, зависящего от опыта мира. Жизнь ego беспокойна и неудовлетворительна, она подвергается в действительности пяти несчастьям: неправильному представлению о невечном как о вечном, о чистом как о нечистом, и о неприятном как о приятном, о НЕ-Я как о Я, ошибочному отождествлению самого себя с органами тела и ума, привязанности к приятным вещам или ненависти к неприятным вещам и инстинктивной любви к жизни и боязни смерти. Освобождение состоит в разрыве связи Я с читтой. Когда Я освобождается от читты, оно возвращается к своей собственной основе и становится бесстрастным, бесцельным (в смысле мирском — славы и т. д. — Б. Д.) и безличным. Пуруша

(Я) по своей истинной природе является просто наблюдателем умственной деятельности. Когда ум (читта) активен, Я кажется переживающим различные состояния, а когда ум успокаивается при созерцании, Я пребывает в своей истинной форме.

…Подавление умственной деятельности не следует отождествлять с состоянием глубокого сна. Посредством йоги, или сосредоточенности, мы исключаем внешние влияния и постигаем внутренний дух», т. е. раскрываем подсознание (из парапсихологии).

Ната! Однажды, еще летом, ты писала, что в йогизме многое устарело, нужно пересмотреть. Я думал об этом и поэтому хочу глубже изучить первоисточники — трактаты о читте; изучить христианскую мистику (в жизни христианских святых мучеников — Бернарда, Терезы, Иоанна Крестителя имеются интересные вещи). Попытаться сделать синтез и пересмотреть самую практику йогов в связи с парапсихологией.

Но пока кончаю на этом. Новый год буду праздновать с друзьями в Улан-Удэ. А после дней на десять поеду в Кижингу.

Целую много-много раз.

Твой Бидия.

84.

1 февраля 1958 г.

Улан-Удэ

Дорогая моя Наташа!

С 3 января по 1 февраля был в командировке, в трехстах пятидесяти километрах от города, замерзал и устал изрядно. Приехал и нашел письма от тебя и В. Э. Еще не сходил в баню, сел сразу писать тебе ответ.

Я очень рад тому, что тебе было так радостно в новогодний праздник, мне не удалось так порадоваться. Но почему тебе нельзя было написать более длинное письмо?

Сейчас я пишу короткое письмо потому лишь только, что мне некогда писать длинное и думать о философии, я устал. Следующее письмо будет длинное. Сегодня даже не смогу написать ответ Вас. Эм., отложил на завтра.

Попал я в такое место, где редко ходят машины. Мне пришлось около тридцати километров идти пешком. В эти дни как назло были ужасные морозы. Я чуть не отморозил ногу, хотя был в валенках.

Работаю в том же институте. Мне поручили на 1958-й год составление тибетско-монгольско-русского словаря. Существует хороший тибетско-монгольский словарь некоего Номтоева, видимо, придется ему дать русский перевод. Все это отнимает у меня время от философской работы, ничего не могу делать. Ибо нужно же на что-то кушать.

Пока, целую много-много раз.

Твой Биди.

Жду писем.

85.

6 февраля 1958 г.

Улан-Удэ

Милая моя Наташа!

Сегодня получил второе твое письмо. Безмерно благодарен тебе.

Ты заметила, что я стал проявлять холодность. Это неудивительно, ибо еще в Москве в сентябре я получил от тебя письмо, где ты писала, чтобы я не думал о женщинах и благополучии жизни, что я как буддист должен отречься от этих благ и т. д. После этого я окончательно понял, что ты не любишь меня и не будешь любить никогда. Я давно тебе сказал, что люблю тебя не как сестру, а как женщину (девушку).

Летом в Кижингу ты писала, что не можешь стать моей женою, ибо меня любишь недостаточно, чтобы ею стать. После этого я обдумал очень многое, взвесил мое и твое положение и пришел к выводу, что мои мысли о тебе бесполезны, вернее, безрезультатны. И не только безрезультатны, но и вредны для меня как человека нервного. Но если ты ради меня, ради дружбы со мной жертвуешь своим чувством, то останешься на всю жизнь несчастной.

Все эти причины дали мне повод думать о том, что я должен постараться тебя забыть. Но если забыть тебя невозможно, то я хотел понемногу отвыкнуть, старался мало писать.

Из твоего последнего письма я вдруг понял, что ты можешь стать моею женою? Я, конечно, очень много мучился и страдал. Нервы мои плохи. Если я узнаю, что ты можешь стать моей женой в чисто земном смысле, то я смогу сделать все, чтобы добиться этого. Но в моем возрасте играть на моих нервах я не могу позволить. Ты пишешь, что если я забуду тебя, ты можешь умереть. В каком смысле ты пишешь это? В том ли смысле, что если я забуду тебя как мужчина? Или в том смысле, что я как друг и осведомитель йогической философии перестану тебе писать о йогической мистике? Все это мне не совсем понятно. Мы ведь знаем друг друга более полутора лет, пора нам говорить совершенно открыто. Ты знаешь, что я люблю тебя и не способен любить никого другого.