Куртис Кейт - Антуан де Сент-Экзюпери. Небесная птица с земной судьбой

Немного позже они нашли убежище от слишком пронзительного наступления комаров в почти пустой гостинице на берегу, под названием «Лидо» («Бассейн на открытом воздухе»), которую оптимистически настроенный колонист воздвиг посреди этой песчаной пустыни, поверив, что французские семьи, возвращающиеся из колоний, станут останавливаться здесь на несколько дней, чтобы постепенно «акклиматизироваться» в менее тропических условиях своей родины. Гостиница была блаженно пуста от клиентов; но самое главное – там полностью отсутствовали летающие существа, охотящиеся на них ночью. Кому-то пришла в голову блестящая идея установить позади гостиницы мощную лампу с вентилятором, который засасывал постоянный поток фруктовых мушек, комаров, ос, моли, бабочек, блох, стрекоз и конечно же комаров, привлеченных неотразимой колбой электрической лампы. Дань, собираемая этим светящимся пылесосом, была настолько велика, что на расстоянии нескольких сотен ярдов вокруг не осталось ни единого комара, и никто не беспокоил счастливых клиентов, имевших возможность спокойно спать всю ночь с открытыми окнами.

За несколько дней до Рождества Сент-Экзюпери получил распоряжение отогнать одномоторный гидросамолет «Лате-29» на военно-морскую базу Сент-Рафаэль, где ему предстояло провести несколько месяцев скрупулезных испытаний техниками французского флота. В восторге от перспективы сменить застойное болото Саланк на восхитительный залив Сент-Рафаэль (от которого рукой подать до дома его сестры Габриэллы в Агее), Антуан сообщил об этом Консуэле в Париж, и номер на двоих был зарезервирован для них в отеле «Континенталь».

21 декабря Сент-Экзюпери поднялся в воздух из Ла-Саланка с тремя пассажирами на борту. Военно-морской лейтенант по имени Батай разместился прямо перед ним, а техник по имени Мейер, присланный из Парижа, сел за его спиной. Четвертый член экипажа, Жильбер Верже, испытатель-бортмеханик, устроился еще дальше в люльке стрелка, проделанной в фюзеляже посередине между носом и хвостом. Полет проходил без приключений, и все шло гладко, пока они не начали снижаться, готовясь приводниться в заливе Сент-Рафаэль. Со своего места Верже мог видеть, что фюзеляж продолжает оставаться в горизонтальном положениии и хвост все задран, хотя они уже собирались опуститься на воду. Повторялась ошибка, хотя Верже и не знал этого, совершенная Джуби в Бресте вместе с его другом Лионелем Шассеном. Но тогда они пытались взлететь, и все, чем они рисковали, было окунуться в брызги вспенившейся волны, теперь же они приземлялись. Забыл ли Сент-Экс, по своей рассеянности, что он летел над морем на гидросамолете и что хвост следовало опустить? Никто в любом случае не имел времени задать себе этот вопрос, ибо, как только плавники коснулись поверхности моря, вода вспенилась над поплавками и резко затормозила движение. Нос погрузился вниз, хвост задрался вверх и по инерции описывал головокружительный полукруг прямо над головой пилота, пока гидросамолет, задрожав, не замер на брюхе. Лейтенант Батай, к счастью, не потрудился закрепить свой привязной ремень, выплыл прямо через открытую панель окна в верхней части полимерного покрытия крышки кабины. Мейер, сидевший сзади, ударился и оказался вверх тормашками, окруженный бульканьем прибывающей воды, в то время как Сент-Экзюпери, державший штурвал, был так ошеломлен, что потребовалось несколько секунд, прежде чем он осознал происшедшее. Верже, опасаясь самого худшего, сгруппировался перед ударом, а затем, ни секунды не колеблясь, пронырнул головой через отверстие для пулемета в плексигласовой башенке, через которую вода уже заливалась в фюзеляж.

Пока спасательный катер выходил из дока, Верже и Батай плавали вокруг гидросамолета, который медленно выравнивался. Добравшись до двери, Верже обнаружил, что она закрыта, причем уровень воды внутри стабильно повышался. Он с отчаянным усилием потянул ее и наконец сумел приоткрыть ее на дюйм или два; затем, втискивая ногу в образовавшуюся щель, он поднатужился изо всех сил и наконец открыл. Внутри Мейер, не умевший плавать, уже наглотался достаточно воды, но через мгновение его подхватили Верже и Батай.

Но где же в это время находился Сент-Экс? Произошедшее так поразило его, что вместо того, чтобы последовать примеру Батая и поднырнуть через открытую панель кабины, расположенную теперь под ним и через которую захлестывала темно-зеленая вода, он нащупал путь назад к хвосту, где и оказался наконец в своего рода воздушном кармане, и все еще мог дышать над поднимающейся водой, которой он также наглотался вдоволь. Ощущение, что он неожиданно оказался в своего рода подводном колоколе, придало ему такой приятной уверенности, этому любителю русалок и морской жизни, что он едва не поддался вероломному наваждению. Но тут он заметил едва заметную заплатку света дальше вдоль затопляемого фюзеляжа. Свет проникал из двери, которую Верже сумел открыть. Сент-Экс, подумавший на мгновение, будто его последний час пробил, глубоко вздохнул и, погрузившись обратно в воду, нащупал путь вдоль фюзеляжа до двери и выплыл через нее, всплыв, как пузырь, на поверхность. Его три компаньона, подобранные спасательным катером, уже собирались посчитать его безнадежно пропавшим, когда он внезапно всплыл на поверхность, судорожно дыша и молотя руками.

Позже, описывая свое неудачное приводнение, Сент-Экзюпери смог написать: «И ледяная вода казалась теплой. Или более точно, мое сознание не различало температуры воды. Оно было поглощено и озабочено другим». Еще раз, как в Ле-Бурже десятью годами ранее, он оказался на волосок от смерти, и он пришел к выводу, что в таких критических моментах ни у кого не остается времени на страх. И дрожь и испуг приходят позже, как случилось и с ним, когда в отеле «Континенталь» его уложила в кровать заботливая Консуэла.

Когда его кузина Ивонна де Лестранж, всегда ждавшая звонков Тонио, какое-то время не получала от него известий, позвонила ему тем вечером, он спросил:

– Так ты слышала обо всем?

– Слышала о чем?

– Об аварии.

– Нет. Какая авария?

– Я чуть не утонул.

И он предоставил ей яркое описание того ощущения покоя и умиротворенности, которое неожиданно окутывает человека после того, как тот наглотается воды. Подобно Гийоме, он преодолел свой момент искушения, когда казалось намного легче только позволить себе уйти. Но смутная светящаяся заплатка в другом конце фюзеляжа прорвалась к нему подобно звонку, и, выплюнув воду, он вздохнул так глубоко, насколько смог, и нырнул к своему спасению.

Его сестра Габриэлла приехала из Агея, и они подолгу виделись в следующие несколько дней. Но исключительно веселое Рождество, ожидавшее Антуана, теперь неизбежно омрачилось. Все их планы сорвались из-за аварии, и это повлияло даже на сочельник, который они с Консуэлой предполагали провести с Морисом Метерлинком и его женой в Болье. Вместо этого, Тонио и Консуэла неожиданно появились в Агее в вечерних нарядах около десяти вечера и очень неловко смотрелись во время полуночной мессы в деревенской часовне.