Иосиф Прут - Неподдающиеся

И, как видишь, я не ошибся. Пресса единодушно отметила этот жест, блестяще выполненный Шурой. Я специально сохранил все, сказанное критиками об этом эпизоде, выписал отдельно! Вот, например, что в �Известиях� от первого марта тысяча девятьсот шестьдесят четвертого года писал о нем Ираклий Андроников: ��И с каждой повой сценой, вы все больше убеждаетесь, что дирижер � артист А.�Костомолодский, великолепно исполняющий эту мало кому доступную роль � дирижирует не только оркестром, не только спектаклем. Он дирижирует судьбами лермонтовских, героев�.

��Я это помню наизусть. У меня в портфеле и другие заметки. Смотри.�� И Юра передал мне тетрадь с вклеенными на ее страницы рецензиями. Я их переписал для себя:

�Литературная газета�, 26.V.64�г. �Человек и его судьба�. А.�Солодовников.

�В спектакле �Маскарад�, заново поставленном Ю.�А.�Завадским в Театре им. Моссовета, есть один впечатляющий образ � дирижер. Его нет в пьесе Лермонтова, однако кажется, что, извлекая из смятенных душ героев хачатуряновскую музыку, именно дирижер властно направляет ход событий. Он стал необходимым действующим лицом.

Больше того: без него не было бы такого спектакля��

�Театр�, №�5, 1964�г. �Со сброшенной маской!� И.�Вишневская.

��А из черной оркестровой ямы страстным, трагическим, тревожным, рвущим душу вальсом Арама Хачатуряна, его музыкой дирижирует старый как мир, весь в черном, дирижер. Это новая роль в пьесе �Маскарад�, роль без слов, роль, состоящая из одной мимики, только из жеста, только из выразительнейшего грима, роль даже не сыгранная, а прожитая перед нами актером А.�Костомолодским. Но эта роль не дописана, не придумана, она сама как-то родилась изнутри пьесы Лермонтова, она � эпиграф драмы, она � ее символ, ее настроение. Что делает дирижер в спектакле? Он дирижирует музыкой. Это лишь первый пласт роли. Но в нем есть большее: это стоит перед �Маскарадом � сама жизнь, страшная, седая, трагическая, диктующая и порабощающая, и приказывающая, и жалкая. Вот дирижер чуть поворачивается в зрительный зал � и на лице его с плотно сжатыми губами разные выражения, словно разные маски. Вот � презрение, вот � отчаяние, вот � боль, вот � ненависть, вот � безразличие судьбы, вот � холод высокомерия, вот � жалость человеколюбия, вот � сожаление, вот � печаль, вот � ирония, вот � насмешка, вот � тайные скрытые горькие слезы��