Царь Иоанн IV Грозный - Александр Николаевич Боханов
О германских городах говоришь, будто они достались нам по Божьей воле благодаря мудрости наших изменников. Но как же ты научился от отца своего, дьявола, говорить и писать ложь! Вспомни, когда началась война с германцами и мы посылали своего слугу царя Шигалея и своего боярина и воеводу Михаила Васильевича Глинского с товарищами воевать против германцев, то сколько мы услышали тогда укоризненных слов от попа Сильвестра, от Алексея и от вас – не стоит подробно и рассказывать! Что бы плохое ни случилось с нами – все это происходило из-за германцев! Когда же мы послали вас на год против германских городов (ты был тогда в нашей вотчине, во Пскове, ради собственных нужд, а не по нашему поручению), нам пришлось более семи раз посылать гонцов к боярину нашему и воеводе, ко князю Петру Ивановичу Шуйскому, и к тебе, пока вы наконец пошли с небольшим числом людей и лишь после многих наших напоминаний взяли свыше пятнадцати городов. Это ли ваше старание, если вы берете города после наших писем и напоминаний, а не по собственному стремлению?
Как не вспомнить вечные возражения попа Сильвестра, Алексея Адашева и всех вас против похода на германские города и как, из-за коварного предложения короля Датского, вы дали ливонцам возможность целый год собирать силы! Они же, напав на нас перед зимним временем, сколько христианского народа перебили! Это ли старания изменников наших, да и ваше добро – губить христианский народ! Потом мы послали вас с вашим начальником Алексеем и со множеством воинов; вы же едва взяли один Вильян и при этом еще погубили много нашего народа. Как же вы тогда испугались литовских войск, словно малые дети! А под Пайду же вы пошли нехотя, по нашему приказу измучили войска и ничего не добились! Это ли ваши старания, так-то вы старались завладеть претвердыми германскими городами. Если бы не ваше злобесное сопротивление, то, с Божьей помощью, уже вся Германия была бы под православными. Тогда же вы подняли против православных литовский народ и готский, и многие другие. Это ли «старания разума вашего» и так-то вы стремитесь укреплять православие?
А всеми родами мы вас не истребляем, но изменников повсюду ожидает расправа и немилость: в той стране, куда ты поехал, узнаешь об этом подробнее. А за ту вашу службу, о которой говорилось выше, вы достойны многих казней и опалы; но мы еще милостиво вас наказали, – если бы мы наказали тебя так, как следовало, то ты бы не смог уехать от нас к нашему врагу: если бы мы тебе не доверяли, то не был бы отправлен в наш окраинный город и убежать бы не смог. Но мы, доверяя тебе, отправили в ту свою вотчину, и ты, по собачьему обычаю, изменил нам.
Бессмертным себя я не считаю, ибо смерть – общий удел всех людей за Адамов грех; хоть я и ношу порфиру, но, однако, знаю, что по природе я так же подвержен немощам, как и все люди, а не так, как вы еретически мудрствуете и велите мне стать выше законов естества. Как уже сказал выше, благодарю я моего Господа, что сумел, сколько было сил, укрепить благочестие. Это же достойно смеха, человек, выходит, подобен скоту; если так считать, то у человека пар вместо души: это ведь саддукейская ересь![613] Вот до какого неистовства ты дошел, когда писал без разума! Я же верю в Страшный суд Господень, когда будут приняты души человеческие с телами, с которыми совместно творили, и судимы будут за свои дела и все вместе и нераздельно – и цари, и последние из рабов, словно братья, будут спрошены, каждый за свои поступки.
А когда ты писал, что я не хочу предстать перед этим неподкупным судом, то ты, приписывая ересь людям, сам впал в злобесную манихейскую ересь! Как они суесловят, что небом обладает Христос, землей – самовластный человек, а преисподней – дьявол, так же и ты проповедуешь будущее судилище, а Божьи кары за человеческие грехи на этом свете презираешь.
Я же знаю и верю, что тем, кто живет во зле и преступает Божьи заповеди, не только там мучиться, но и здесь суждено испить чашу ярости Господней за свои злодейства и испытать многообразные наказания, а покинув этот свет, в ожидании праведного Господнего суда, претерпят они горчайшее осуждение, а после осуждения – бесконечные муки. Так я верю в Страшный суд Господень. Также и то знаю, что Христос владеет небом, и землей, и преисподней, живыми и мертвыми, и все в небе, на земле и в преисподней существует по Его воле, по наставлению Отца и благоволению Святого Духа. Те же, кто не так поступает, мучения испытают, а не то, что ты суесловишь по-манихейски[614] о неподкупном суде Спаса, будто бы не хотим предстать перед Христом Богом нашим, ведующему все сокровенное и тайное, дать ответ о своих грехах. Верю, что мне, как рабу, предстоит суд не только за свои грехи, вольные и невольные, но и за грехи моих подданных, совершенные из-за моей неосмотрительности; как же не достойны смеха твои рассуждения: если смертные властители постоянно привлекают на суд силою, то как же не повиноваться Царю царей и Господу господ, всеми владеющему?
Если даже кто-нибудь и безумен, да и тот не найдет, где укрыться от Божественного гнева, ибо Божественная мудрость неудержимую высоту, то что в воздухе, держит, водную бездну обуздывает и в моря заключает. В руках у него жизнь всех сущих, как говорит пророк: «Если взойду на небо – Ты там, если снизойду в ад – и там Ты. Если с утра унесусь на крыльях далеко
