Протопресвитер Михаил Польский - Новые мученики российские

Но оказалось, что жизнь церковная стоит не на точке замерзания, а клокочет и пенится выше точки простого кипения. Моё «маленькое дело» вскоре же оказалось лишь малой крупицей столь чудовищного произвола, человекоугодничества и предательства Церкви интересам безбожия и разрушения этой Церкви, что мне осталось удивляться отселе не только одному своему покою и терпению, но теперь уже приходится удивляться и равнодушию и слепоте тех и других, которые ещё полагают, что попустители и творцы этого безобразия творят дело Божие, «спасают» Церковь, управляют Ею, а не грубо оскорбляют Её, издеваются над Нею, вписывают себя в число Её врагов, себя откалывают от Неё, а не они откалывают тех, которые не могут терпеть далее этой вакханалии грубого насилия и безобразно-кощунственной политики.

Может быть я терпел бы и это. Моя-де хата с краю, как теперь Ваша. Но, дорогой отче, я вдруг с особой болью стал чувствовать себя в значительной мере ответственным за нечестия Церкви. Ведь, как Вам не безызвестно, — я один из Заместителей Патриаршего Местоблюстителя, который связан страдальческим долгом не просто заменить арестованного предшественника, но быть ему и свободным предостережением на случай замены при возможности его духовного падения.

Конечно, такое падение должно бы в нормальных условиях жизни церковной, сопровождаться и судом и соборным решением. Но какой суд и соборное решение возможны теперь, при настоящих условиях?! И каким судом и соборным решением со мной, с архиереем, учинена расправа, допустимая по правилам лишь при большом грехе с моей стороны?! Почему же, требуя суда и соборного решения в одном случае, Вы допускаете отсутствие их в другом?!

Не есть ли такой аргумент тоже благодарный материал для отдела несообразностей в логическом задачнике?! Погодите, придёт, мы надеемся, время, когда будут говорить о наших событиях и перед Судом. И кто тогда будет более обвиняемым, ещё большой вопрос.

А пока дело обстоит так: мы не даём Церкви в жертву и расправу предателям и гнусным политиканам и агентам безбожия и разрушения. И этим протестом не сами откалываемся от Неё, а их откалываем от себя и дерзновенно говорим: не только не выходили, не выходим и никогда не выйдем из недр Истинной Православной Церкви, а врагами Её, предателями и убийцами считаем тех, кто не с нами и не за нас, а против нас.

Не мы уходим в раскол, не подчиняясь митр. Сергию, а Вы, ему послушные, идёте за ним в пропасть церковного осуждения. Мы зовём Вас и укрепляем ваши силы на борьбу за независимость Церкви, только совсем не так, как Вы полагаете должным. Не согласием с поработителями этой Церкви и убийцами Её святой независимости, выявляющейся сейчас в Её святом бесправии, а громким и решительным протестом против всякого соглашательства, лицемерных и лживых компромиссов и предательства интересов Её интересам безбожного мракобесия и ожесточённой борьбы со Христом и Его Церковью.

Неужели Вы не видите несогласимое ничем противоречие и несообразность в Вашей дилемме: «Снимаете ли Вы с нас послушание Вам тем, что уходите в раскол, или, подчиняясь Митр. Сергию, укрепляете и в нас силы на борьбу за независимость Св. Церкви?» Я ухожу в раскол?! Подчинение Сергию — борьба за независимость Церкви?! Милый мой! Да над этим посмеётся любая ленинградская старуха!

Может быть, не спорю, «вас пока больше, чем нас». И пусть «за мной нет большой массы», как Вы говорите…

Но я не сочту себя никогда раскольником, хотя бы и остался в единственном числе, как некогда один из святых исповедников. Дело вовсе не в количестве, не забудьте ни на минуту этого: Сын Божий «когда вновь придёт, найдёт ли вообще верных на земле?» И может быть последние «бунтовщики» против предателей Церкви и пособников Её разорения будут не только не епископы и не протоиереи, а самые простые смертные, как и у Креста Христова Его последний страдальческий вздох приняли немногие близкие Ему простые души.

Итак, дорогой отче, не судите меня строго, особенно Вашим Вальсамоном. Полагаю, что он был далеко не то, что сами авторы Святых Правил, в понятном каждому смысле и без особых толкований… и что, во всяком случае, этот Вальсамон не может быть авторитетным и верным толкователем наших событий, непредусмотренных никакими толкованиями и правилами.

Не судите же меня так строго и чётко усвойте следующее:

1. Я отнюдь не раскольник, и зову не к расколу, а к очищению Церкви от сеющих истинный раскол и вызывающих его.

2. Указание другому его заблуждений и неправоты не есть раскол, а, попросту говоря, введение в оглобли разнуздавшегося коня.

3. Отказ принять здравые упрёки и указания есть действительно раскол и попрание истины.

4. В строении церковной жизни участники — не одни только верхушки, а всё Тело церковное, и раскольник тот, кто присваивает себе права, превышающие его полномочия, и от имени Церкви дерзает говорить то, что не разделяют остальные его собратия.

5. Таким раскольником показал себя митр. Сергий, далеко превысив свои полномочия и отвергнув и презрев голос многих других святителей, в среде которых и сохраняется чистая Истина.

Вскользь Вы упоминаете, что в числе путей к истине «Христос указал нам ещё один новый путь: да любите друг друга», каковой путь, по-видимому, Вы считаете мною упущенным из виду при моих действиях. На это я Вам напоминаю, отче, дивное заключение Митр. Филарета в слове о любви к врагам: «Гнушайтесь убо врагами Божиими, поражайте врагов отечества, любите врагов ваших» (Т. I, с. 285. Слово в Неделю 19 по Пятидесятнице. См. ещё Апостола любви (2Ин. 1, 10–11)).

Защитники Сергия говорят, что каноны позволяют отлагаться от епископа только за ересь, осуждённую собором; против этого возражают, что деяния митр. Сергия достаточно подводятся и под это условие, если иметь ввиду столь явное нарушение им свободы и достоинства Церкви, Единой, Святой, Соборной и Апостольской.

А сверх того, каноны ведь многое не могли предусматривать.

И можно ли спорить о том, что хуже и вреднее всякой ереси, когда вонзают нож в самое сердце Церкви, — Её свободу и достоинство? Что вреднее: еретик или убийца?

«Да не утратим помалу, неприметно, той свободы, которую даровал нам Кровью Своею Господь наш Иисус Христос, Освободитель всех человеков» (8 Правило III Вселенского Собора).

Февраль 1928 г.

РЕЗОЛЮЦИЯ МИТРОПОЛИТА ИОСИФА О СОГЛАСИИ ЕГО ВОЗГЛАВЛЯТЬ ДВИЖЕНИЕ ОТЛОЖИВШИХСЯ ПЕТРОГРАДСКОЙ ЕПАРХИИ

Митрополит Ярославский Агафангел с прочими епископами Ярославской Церковной области, отделились также от Митр. Сергия и объявили себя самостоятельными в управлении вверенными им паствами, к чему я присоединил свой голос. По сему благому примеру, нахожу благовременным открыто благословить подобное же правильное отделение части Ленинградского духовенства со своими паствами. Согласен на просьбу возглавить это движение своим духовным руководством и молитвенным общением и попечением; готов не отказать в том же и другим, желающим последовать доброму решению ревнителей Христовой истины. Молю Господа, да сохранит всех нас в единомыслии и святой твердости духа в переживаемом Церковью новом испытании.