Что думают гении. Говорим о важном с теми, кто изменил мир - Алекс Белл
– Вы действительно были в отряде врачом?
– В первые дни – да. Делал перевязки раненым, наловчился рвать больные зубы без анестезии. Но очень скоро Фидель понял, что я способен на гораздо большее, и стал всецело доверять мне.
– Вы помните, когда вы впервые в жизни убили безоружного человека?
Че недобро усмехнулся.
– Разумеется. Такое помнят все. Это был подросток лет четырнадцати. Его отец несколько дней служил нам проводником, а затем как-то ночью бесследно исчез. На следующий день на нас напали, и мы потеряли нескольких товарищей. Сын этого предателя клялся, что он ничего не знал и что он смоет позор отца кровью в бою, пригодится нам. Но Фидель лишь покачал головой. Один наш партизан увел его подальше в лес, поставил парнишку на колени, но тот стал жалобно плакать, и мой друг никак не мог нажать на курок. Тогда подошел я, приставил пистолет к затылку парня и выстрелил. Тут же вся моя рука оказалась измазанной горячей кровью и кусочками его мозга.
– Что вы при этом почувствовали?
– Это было похоже на самый сильный оргазм. Передо мной словно отворилась дверь. Я ощущал себя Богом, вершителем вселенской справедливости. Отныне сила и власть были на моей стороне.
– Что происходило потом?
– С этого дня, если кого-то требовалось расстрелять, почти всегда я первый вызывался это сделать. Случалось, кстати, расстреливать и девушек. Перед казнью я всегда старался их утешить. Меня всегда считали воспитанным человеком, и я ни разу не дал повода кому-либо в этом усомниться.
– И ради чего требовались все эти жестокости?
Гевара посмотрел на меня с удивлением.
– Ради великого дела революции, разумеется. Для того чтобы принести счастье всему народу, можно отнять сотни и даже тысячи отдельно взятых жизней. Иначе революцию не совершить.
Я чувствовал, что мой собеседник начинал утомляться от нашего разговора. Небо стемнело, показались звезды. Кто-то из помощников принес нам два тонких овечьих одеяла, так как резко похолодало. Дав Че пару минут, чтобы перевести дух, я продолжил вопросы:
– И все же мало кто ожидал, что ваш отряд добьется успеха.
– Да. Ошибкой Батисты было то, что он не принял помощи ЦРУ, хотя американцы предлагали ввести войска. Он был уверен, что мы ничтожества и он с нами легко справится. Но оказалось иначе. Мы без боя взяли второй город страны – Сантьяго-де-Куба, так как люди там встретили нас как героев и освободителей. А затем пришел и черед Гаваны – бой за нее длился всего полдня. Батиста оказался трусом, сбежал из страны тем же утром, и после этого его войска сложили оружие.
– Придя к власти, вы объявили сами себя народными избранниками и начали жестокие репрессии.
– Разумеется. А как иначе? Почти все солдаты, полицейские, мэры городов и прочие пособники старого режима оказались в наших застенках. Зная мою решительность, Фидель назначил меня главой народной милиции, или министром внутренних дел, по-вашему. Чтобы не терять время напрасно, мы поделили с ним главные обязанности в первые месяцы революции. Фидель решал хозяйственные дела, а также каждый день выступал перед народом на площади с пламенными речами (он гениальный оратор, в отличие от меня). Я же поселился прямо в главной тюремной крепости под Гаваной, где с утра до вечера разбирал дела предателей народа.
– В расстрелах «предателей народа» вы тоже лично участвовали?
– Крайне редко. Только чтобы подать пример и поднять дух подчиненных. В основном я занимался бумажной работой. Разбирал личные дела и подписывал приговоры.
– И скольких людей вы приговорили?
– Не знаю точно. Никогда не вел статистику. Знаю только, что все эти казни были не напрасны и заслуженны. Думаю, я подписал за год тысячи полторы расстрельных приговоров. Еще нескольким тысячам отщепенцев, предателей народа, дал долгие тюремные сроки.
– А как вы вели следствие?
– Куба на самом деле – не такая уж большая страна. Слухи там разносятся мгновенно. Все обо всех всё знают. Мне рассказывали, что известно о том или ином человеке, и я решал, как с ним быть.
– Я слышал, что в какой-то момент Фидель решил, что расстрелов уже достаточно. И перевел вас на должность министра экономики. Вы подчинились, хотя и нехотя.
– Да, политика привлекала меня намного сильнее. Я даже ездил в Москву и сделал немало для того, чтобы Советский Союз счел нас друзьями и взял нас на содержание.
– Но впоследствии вы выступили против русских? Говорят, из-за этого Фидель к вам слегка охладел?
Че почесал висок. Налетели москиты, а здешние негостеприимные края были известны еще и как рассадник малярии. Ею за год переболели все члены отряда, включая Че, что дополнительно отняло много сил и времени.
– Я был в ярости после Карибского кризиса. Тогда Советский Союз разместил на Кубе ядерные ракеты, но затем Хрущев с Кеннеди договорились, и ракеты увезли с острова, даже не спросив на это нашего разрешения. Фидель был этим недоволен, но промолчал. Я же рвал и метал. Я мечтал, чтобы этими ракетами мы нанесли страшный удар по Америке и уничтожили навсегда этих мерзких эксплуататоров. На встрече с представителем Советов я чуть не накинулся на него с кулаками.
– А что с экономикой? Не хочу показаться грубым, но я слышал, что за пару лет вы довели хозяйство Кубы до ручки. Начали с того, что приказали вырубать плантации табака и сахарного тростника – два главных экспортных продукта Кубы. Из-за идеологии: табак и тростник выращивали американские колонизаторы, и поэтому вы решили от них отказаться. В итоге уже через год на Кубе начался голод и продукты населению пришлось выдавать по карточкам. До революции такое невозможно было даже представить! По ошибке закупили в Чехословакии большую партию снегоуборочной техники. На картинке вам показалось, что это те же машины, которыми американцы убирали тростник. Их все пришлось сдать на металлолом. Основали огромную обувную фабрику, но что-то напутали с формулой клея, и подошвы туфель у покупателей отрывались при выходе из магазина. Пытались ввести палочную дисциплину на производстве: грозились сажать в тюрьму всех, кто плохо работает. Но от этого запуганный народ стал работать еще хуже. И что в итоге вы добились вашей «великой» революцией? Вместо вождя Батисты встал вождь Фидель; вместо прежнего главного карателя – вы. А страна всего за несколько лет обнищала: народ ведет теперь полуголодную жизнь.
Гевара резко поднял руку – так, словно хотел схватить меня за шею, чтобы я пришел в чувство и не забывал свое место. Но он был совсем
