Хассо Стахов - Трагедия на Неве. Шокирующая правда о блокаде Ленинграда. 1941-1944

Штраусе Вольфганг. Операция Барбаросса и русский исторический спор. Мюнхен, 1998.

Штрёбингер Рудольф. Сталин обезглавливает Красную Армию. Штутгарт, 1990.

Якобсен Ганс-Адольф. Оппозиция против Гитлера и военный переворот 20 июля 1944 года: секретные документы из бывшего ведомства по национальной безопасности. Том 1–2. Штутгарт, 1989.

Вопросы военной истории. Митлер и сын. Херфорд, 1990 г.

Научно-исследовательский институт военной истории. Германский рейх и Вторая мировая война. Том 1–6. Немецкий издательский дом. Штутгарт, 1979–1990 гг.

Научно-исследовательский институт военной истории. Вторая мировая война. Издатель Вольфганг Михалка. Мюнхен, 1989 г.

Немецкий оружейный журнал № 10/1984, Швебиш-Халь.

Документы

Полевые письма, которые в то время направлялись из зоны боевых действий на родину, относятся, если не принимать в расчет исключений шокирующего или сенсационного характера, скорее к исторически недостоверным документам. Они подходят, поскольку предназначались для родственников, к категориям: «милосердная ложь», «поднятие настроения», «слухи» и «самовосхваление». Зачастую они звучат как газетные заметки рот пропаганды, которые, к огорчению фронтовых корреспондентов, редактировались до полной своей неузнаваемости.

Как известно, российский публицист (Лазарь Лазарев, см. стр. 288) также сообщает о трудностях, с которыми он сталкивался, расспрашивая советских бойцов, участвовавших в боях за Сталинград, об их реальных впечатлениях и событиях и пытаясь узнать больше, чем об этом пустословили красные газеты.

Причины таких странных несоответствий лежат почти на поверхности: с одной стороны, это неспособность людей вообще найти слова для того, чтобы описать пережитый ими ужас. Затем это желание избавить тех, кому они адресуют свой рассказ, от шокирующей правды. Но это также и склонность замолчать собственный смертельный страх, демонстрируя при этом уравновешенность и надежность. И не в последнюю очередь это заманчивое желание произвести впечатление жуткими фантастическими историями из разряда слухов.

Неуклюжая писанина, выходящая из под пера интригана-соотечественника, пожалуй, дает что-то усердному идеологу или бумагомарателю, влюбленному в собственное словотворчество. Историографу, ориентированному на точные факты, она не подходит.

Но тем не менее на столь сомнительные источники опирался в недавнем прошлом один немецкий еженедельник, считающийся серьезным изданием. Он открывает для нас, что «немецкая армия со всем своим нарядным офицерьем подвергла без колебаний сотни тысяч ленинградцев на умирание от голода и холода». И в запале от своего возмущения словотворец сообщает, дрожа от гнева, о письмах, которые красноармейцы в то время посылали на родину. Они вдохновляют его не только на обычное для сегодняшнего времени безапелляционное осуждение вермахта (поджоги, грабеж, убийства), но и поддерживают его также в убеждении, что «мы насиловали, выкалывали недочеловекам глаза, а у их жен вырезали плод из живота». Дословно это так и звучит!

Короче говоря, в 1999 году такой вот словотворец действительно прошел школу огульного осуждения «фашистского вермахта», заимствуя творения Ильи Эренбурга и, возможно, еще и используя опыт известных и новомодных в Германии устроителей выставок.

Типовые боевые донесения немецких фронтовых частей под Ленинградом гораздо больше приближены к реальности. Они изображают то, что конкретно было на самом деле. Они проходили проверку прямо на месте, составлялись разумным, сухим военным языком и едва ли давали возможность эмоциональным словоизлияниям и манипуляциям, поскольку готовились в тяжелейших условиях и недостатке времени, а также при смертельной угрозе.

Выдержки из таких документов подобраны здесь для обобщения фактов и аргументов, изложенных в этой книге. Они отражают страдания и выдающиеся поступки сотен тысяч солдат, которые в то время под Ленинградом жертвовали своей жизнью и здоровьем. Ведь они были убеждены, что служат праведному делу. Однако сегодня их повсеместно в Германии огульно обвиняют во всех без исключения преступлениях. Они уже не в состоянии что-либо сделать, Когда такой вот творец общественного мнения по существу плюет прямо на их могилу.

Бумаги, захваченные в штабах советских фронтовых частей и показания, изложенные в проколах допросов красноармейцев, взятых перед этим в плен, оказываются при сравнении очень похожими на немецкие документы и признания пленных немцев. В отличие от продукции советских пропагандистов и дезинформаторов их следует воспринимать самым серьезным образом.

Содержание таких советских донесений включено в эту книгу. Описание условий выживания, способности стойко переносить страдания и самопожертвование красноармейцев подтверждают те впечатления, которые сложились в отношении них у немецкого противника. Но как только, впрочем, появлялись политические и идеологические формулировки, принятые на уровне командования Красной Армии, как, например, в суточных приказах, которые пестрят штампами партийного жаргона, то содержание сразу же меркло в пелене возвышенных призывов и оголтелом шельмовании «фашистского врага», заканчиваясь славицей в честь верховного военачальника Сталина. Такого типа свидетельства очевидцев в этой книге в расчет не принимались.

Материал, положенный в основу приведенных ниже отрывков из документов, хранится в систематизированном виде в Военном архиве вермахта во Фрайбурге и доступен как научным работникам, так и публицистам, а также создателям произведений на военную тему.

Тот, кого не впечатлили модные предубеждения, тот давно уже узнал невероятные вещи из солидных источников о недостатках в материально-технической сфере германского вермахта, о подавляющем превосходстве Красной Армии, о самоубийственном решении Гитлера напасть на Советский Союз по плану «Барбаросса». При этом у него имелась возможность сравнить цифры и сопоставить факты.

Относительно данного вооруженного противостояния двух диктатур все больше разгорается дискуссия, в ходе которой наполняется новым, многогранным содержанием «образ ангела-миротворца Сталина, глубоко озабоченного судьбой человечества и Европы».

На фоне такого впечатляющего идола особенно четко проявляются контуры «фашистов в полевой форме», которые усиливали страдания людей, находившихся в крепости, в которую превратился Ленинград.