Дэвид Дуглас - Вильгельм Завоеватель. Викинг на английском престоле

В судьбе Вильгельма проявилась неизбежная связь личности и власти. Его пример демонстрирует, как решимость и сила духа могут влиять на ход событий больше, чем материальные ресурсы, и как выбор цели, если быть ей неизменно верным, может в конечном счете решить исход дела. Нет сомнения, что трудное детство Вильгельма и юность, проведенная в изнурительной борьбе за выживание, стали суровой школой для его характера. Но в этом человеке была поразительная сила, которая помогла ему возвыситься от незаконнорожденного сына до полновластного государя и добиться от окружавших его суровых людей той поддержки, которая сделала возможным его успех. Только благодаря этому герцог Нормандии смог занять доминирующую позицию в устранении кризиса, охватившего западное христианство. Она позволила ему внести свой вклад в соединение судеб средневековой Англии и латинской Европы в то время, когда их государственные и религиозные структуры приобретали (частично в результате его собственных действий) черты, характерные для развитого Средневековья.

Его энергия также заслуживает того, чтобы остаться в памяти потомков. Например, в период с 1051-го по 1054 год, когда Вильгельму не было еще и тридцати, он вел военные действия в Мене, захватил Руан и графство Арк, подавил мощное восстание в Верхней Нормандии, организовал оборону герцогства от короля Франции, созвал съезд в Лизье и низложил архиепископа Руанского. В течение всей жизни он проявлял постоянную активность и всегда находился в движении. Он часто переправлялся через Ла-Манш, и, вероятно, этих поездок было больше, чем нам известно, поскольку могло получиться так, что не все они удостоились отдельного упоминания в летописях. Нет сомнения, что Вильгельм обладал даром вести за собой людей, и сила этого дара была огромна. Например, он не позволил многочисленному войску не привыкших к послушанию наемников разграбить сельские местности Нормандии, а в судьбоносную ночь 27 сентября 1066 года, когда он, потеряв связь со своим флотом, оказался один посреди Ла-Манша и судьба всего похода висела на волоске, Вильгельм стал «пировать, словно был у себя дома», чтобы вернуть мужество своим людям. Врожденный дар повелевать делал его владыкой людей.

Такого человека следовало бояться. «Графов он держал в оковах, епископов изгонял с кафедр, а монастырских настоятелей из их монастырей, тэнов сажал в тюрьму и под конец не пощадил даже собственного брата Одо». С другой стороны, мало кто из его противников в Англии или Нормандии до или после 1066 года был лишен жизни, когда оказался в его руках. Исключением стал Вальтеоф, о котором до сих пор спорят, справедливо ли он понес кару. Позднее имели хождение рассказы о том, что для устранения своих врагов он пользовался ядом. Они являются вымыслом, и ни одна насильственная смерть, в которой когда-либо обвиняли Вильгельма, не была так ужасна, как жестокое убийство этелинга Альфреда в 1036 году или отвратительное убийство Бьерна на кораблях Свена в 1049 году. Но в некоторых случаях Завоеватель на удивление мягко обходился с противниками, оказавшимися в его власти. Его обращение с Нижелем, владетелем Сен-Совье, Вильгельмом, графом Арка, и с Эдгаром-Этелингом даже можно назвать великодушным.

По сути дела, в его характере был какой-то парадокс. Жестокости Вильгельма, его алчность и его поработительские поступки говорят сами за себя и достойны порицания. Но ошибочно считать его грубым головорезом или кровожадным чудовищем. Он заслужил уважение многих знаменитых современников не только за то, что активно покровительствовал церкви. Когда он назначал на должности служителей церкви, то, как правило, делал хороший выбор; его сотрудничество с Ланфранком делало честь им обоим, и папа, противником которого он был, с похвалой отзывался о почтительном отношении Вильгельма к религии. Собственная набожность Вильгельма, несомненно, была искренней. Он был умерен в еде и питье и считался крайне воздержанным в отношении любовных утех с женщинами. Вильгельм был способен испытывать сердечную привязанность к людям и иногда был способен внушить ее. В некоторых случаях он мог даже быть приветливым и великодушным. Как раз эта удивительная черта его характера прежде всего вспомнилась тем людям, которые собрались в Кане после похорон Вильгельма, чтобы поразмыслить о превратностях судьбы, которые он испытал на своем веку. В итоге Вильгельм остается в определенном смысле загадкой: лишенный привлекательности, он вызывал восхищение, замкнутый по характеру – властвовал над людьми.

Характер Вильгельма отразился в его общественной политике. Среди исследователей, изучающих события той эпохи, найдется немного людей, которые будут склонны недооценивать его личный вклад в историю. Когда он был герцогом, усиление и возвышение Нормандии происходило во многом благодаря его руководству. В 1066 году его дипломатическое мастерство было таким же выдающимся, как и талант военачальника. Став королем Англии, он установил новый феодальный порядок, и сделал это без анархии, хотя и посредством ограбления побежденных. Он способствовал преобразованию английской церковной жизни. Наконец, он не только сохранил королевство, которое завоевал, но и вдохнул жизнь в его многие древние институты. Смерть Вильгельма Завоевателя многими была воспринята как предвестие катастрофы. Его многие ближайшие сподвижники удалились от мира и провели остаток жизни в монастырском уединении, а людей менее знатных охватил сильнейший страх перед беспорядками, которые, как они опасались, должны были начаться после его кончины.

Вильгельм Завоеватель был продуктом своего времени, а достигнутые им успехи во многом были обусловлены общеисторическими процессами, над которыми он был не властен. Созидательный характер его мастерства государственного деятеля проявился в том, что он умел корректировать свою задачу в соответствии с изменявшимися условиями. Вильгельм обгонял свое поколение, но и служил ему: он не только сам создавал возможности, но и хватался за те, которые возникали без его участия. Его главная заслуга – в прочности его достижений. Без него завоевание Англии нормандцами было бы невозможно, а результаты этого завоевания во многом были бы иными.

«Поистине это был великий государь: он был полон надежды для того, чтобы начинать великие предприятия, и полон мужества для того, чтобы доводить их до успешного конца. За большинство своих действий он достоин похвалы и за все заслуживает прощения. Немалая честь для него в том, что короли, правившие Англией после него, все без исключения считали его родоначальником того порядка, который поддерживали в стране, и считали так не только из-за его побед в Англии, но в основном из уважения к его добродетели и доблести». Так написал о Вильгельме Завоевателе Джон Хейворд в 1613 году. И его слова – слова современника Шекспира – могут послужить прекрасным завершением этой книги.