Владимир Дайнес - Василевский

Главное командование вермахта в начале 1945 г. намечало продолжать затягивание войны, надеясь на возникновение противоречий между странами антигитлеровской коалиции и на заключение сепаратного договора с Англией и США. Этим и был обусловлен его стратегический план: создание мощной оборонительной системы и нанесение сильных контрударов с целью недопущения продвижения войск Красной Армии на запад.

В Восточной Пруссии оборонялась группа армий «Центр» (генерал-полковник Г. Райнхардт), насчитывавшая 780 тыс. человек, 8200 орудий и минометов, 700 танков и штурмовых орудий, 775 самолетов[403]. Она должна была не допустить дальнейшего продвижения советских войск, при благоприятных условиях нанести мощный контрудар во фланг и в тыл их главной стратегической группировки на берлинском направлении. На вероятных путях наступления советских войск заблаговременно была создана глубокоэшелонированная система оборонительных полос и укрепленных районов. Наиболее сильно были укреплены оборонительные позиции на западном берегу р. Дайме. В глубине Восточной Пруссии, а также в Северной Польше имелось шесть укрепленных районов. Самым мощным из них был Хейльсбергский укрепрайон с крепостью Кёнигсберг. Вся система укреплений имела общую глубину до 200 км.

С целью разгрома группировки противника в Восточной Пруссии и северной части Польши Ставка ВГК предусматривала провести Восточно-Прусскую стратегическую наступательную операцию. Для этого привлекались 2-й и 3-й Белорусские фронты, 43-я армия и 3-я воздушная армия 1-го Прибалтийского фронта, Балтийский флот и соединения 18-й воздушной армии; всего около 1670 тыс. человек, 25,5 тыс. орудий и минометов, 3,9 тыс. танков и САУ, 3,1 тыс. боевых самолетов.[404]

«Восточнопрусскую группировку гитлеровцев нужно было разгромить во что бы то ни стало, ибо это освобождало армии 2-го Белорусского фронта для действий на основном направлении и снимало угрозу флангового удара из Восточной Пруссии по прорвавшимся на этом направлении советским войскам, — отмечал впоследствии Василевский. — Согласно замыслу общая цель операции заключалась в том, чтобы отсечь армии группы “Центр”, оборонявшиеся в Восточной Пруссии, от остальных фашистских сил у прижать их к морю, расчленить и уничтожить по частям, полностью очистив от врага территорию Восточной Пруссии и Северной Польши. Успех такой операции в стратегическом отношении был исключительно важен и имел значение не только для общего наступления советских войск зимою 1945 года, но и для исхода Великой Отечественной войны в целом».[405]

В соответствии с общим замыслом войскам 2-го Белорусского фронта предстояло нанести глубокий охватывающий удар в направлении Мариенбург, Эльбинх (Эльблонг), а войскам 3-го Белорусского фронта и 43-й армии 1-го Прибалтийского фронта — севернее Мазурских озер на Кёнигсберг, чтобы отсечь группу армий «Центр» от остальных сил противника, прижать его к морю, расчленить и при поддержке Балтийского флота уничтожить по частям. На направлениях главных ударов были созданы ударные группировки, обеспечившие подавляющее превосходство над противником.

В рамках Восточно-Прусской операции войска 3-го Белорусского фронта должны были провести Инстербургско-Кёнигсбергскую, а 2-й Белорусский фронт — Млавско-Эльбингскую операции. Цель Инстербургско-Кёнигсбергской операции состояла в том, чтобы разгромить тильзитско-инстербургскую группировку противника, а затем, прочно обеспечивая главную группировку 3-го Белорусского фронта с юга, развивать наступление на Кёнигсберг по обоим берегам р. Прегель, имея главные силы на южном берегу этой реки.[406] Целью Млавско-Эльбингской операции являлся разгром пшаснышско-млавской группировки противника и развитие наступления на Нове-Място, Мариенбург.[407]

Наступление войск 3-го Белорусского фронта началось 13 января 1945 г., а 2-го Белорусского фронта — 14 января. Сложные погодные условия (туман, мокрый снег), ожесточенное сопротивление противника сказались на темпах наступления. К исходу дня 18 января войска 3-го Белорусского фронта, сломив сопротивление врага, прорвали его оборону севернее Гумбиннена (Гусев) на фронте 65 км и на глубину до 45 км. Наиболее успешно действовала 39-я армия, в полосе которой были введены в сражение последовательно 2-й гвардейский и 1-й танковые корпуса и второй эшелон фронта — 11-я гвардейская армия, которую планировалось ввести в полосе 5-й армии. Войска 2-го Белорусского фронта, прорвав к 19 января вражескую оборону в полосе шириной 110 км и на глубину до 60 км и развивая стремительное наступление, 26 января вышли к Балтийскому морю севернее Эльбинга, отрезав пути отступления восточнопрусской группировке врага на запад. Высокие темпы наступления были обеспечены своевременным вводом в сражение 17 января подвижной группы фронта (5-я гвардейская танковая армия). Для деблокирования восточнопрусской группировки немецкая 4-я армия 27 января нанесла мощный контрудар силами 4 пехотных, 2 моторизованных и одной танковой дивизий. Для его отражения командующий 2-м Белорусским фронтом использовал 48-ю, 5-ю гвардейскую танковую армии, 8-й гвардейский танковый, 8-й механизированный и 3-й гвардейский кавалерийский корпуса, которые остановили группировку противника и отбросили ее назад. Войска 3-го Белорусского фронта во взаимодействии с 43-й армией 1-го Прибалтийского фронта разгромили тильзитско-инстербургскую группировку врага, 22 января овладели Инстербургом (Черняховск) и к 29 января вышли на побережье Балтийского моря, обойдя Кёнигсберг с севера, северо-запада и юго-запада. Балтийский флот активными действиями на морских коммуникациях противника содействовал наступлению сухопутных войск.

А. М. Василевский, оценивая позже ход Восточно-Прусской операции, писал:

«Мне приходилось читать в некоторых книгах упреки в адрес Ставки и Генерального штаба по поводу недостаточных темпов реализации замыслов оперативного плана. Было бы неверно утверждать, что Ставка и Генеральный штаб не допускали ошибок. Были они и при проведении ВосточноПрусской операции. Допустим, нам не удалось предотвратить отход главных сил 2-й немецкой армии за Вислу, в Восточную Померанию. Этот упрек в адрес тогдашних работников Ставки и Генштаба справедлив. Но не следует приписывать Ставке и Генштабу то, что они не принимали мер к ускорению темпов проведения операции. Это противоречит истине. Необоснованным является обвинение Ставки и Генерального штаба также в том, что они, планируя Восточно-Прусскую операцию, с самого начала всецело возлагали задачу ликвидации восточнопрусской группировки немцев лишь на 3-й Белорусский фронт, а основные усилия 2-го Белорусского направляли не против этой группировки и на взаимодействие не с 3-м, а с 1-м Белорусским фронтом, решавшим задачи на варшавско-берлинском направлении. Несправедливо также упрекать Ставку и в том, что только в ходе операции, когда выявилось, что 3-й Белорусский фронт не сможет справиться с возложенной на него задачей, она была вынуждена в начале 20-х чисел января повернуть основные силы 2-го Белорусского фронта на север или даже на северо-восток. Это решение, как утверждают некоторые, явилось для 2-го Белорусского фронта не только крайне неожиданным, но и поставило его в исключительно трудное положение. Архивные документы — директивы Ставки, которые легли в основу проведения данной операции, убедительно доказывают несостоятельность таких обвинений».[408]