Мария Тибальди-Кьеза - Паганини

Не лучше ли было бы необыкновенному скрипачу так и остаться на щетинистом рифе, где поют волны в причудливых скалах?»

Впечатляющий рассказ, и хотя он не соответствует истине, легенда жива до сих пор. На островке есть грот, носящий название «Могила Паганини», как бы подтверждающий ее правдивость…

21 августа 1939 года в «Коррьере делла сера» появилась вот такая любопытная статья:

«Испанский скрипач Хуан Манен, который уверяет, будто обнаружил на пустынном островке Сен-Ферреоль на Лазурном Берегу первую могилу Паганини, предлагает воздвигнуть там с помощью муниципалитетов городов Канн и Антиб памятник в честь великого генуэзского артиста и открыть его 27 мая будущего года, когда будет отмечаться столетие со дня смерти Паганини в Ницце.

Легенду о погребении знаменитого скрипача в Сен-Ферреоле подхватил, как известно, Ги де Мопассан, который в новелле „На воде“ описал мрачную одиссею гроба Паганини, оставленного на крохотном островке.

С другой стороны, в работе одного монаха из аббатства Лерен, вышедшей в 1908 году, есть такая фраза: „Под дикими зарослями кустарника и непрекращающимися порывами ветра еще сегодня легко можно найти яму, обрамленную камнями, в которой несколько лет покоились останки необыкновенного скрипача“.

Прах Паганини перевезли в Италию в 1844 году, но многие отказывались верить, что прежде он был захоронен в Сен-Ферреоле. Испанский скрипач Хуан Манен никогда в этом не сомневался. И на днях обнаружил в нескольких шагах от тропинки яму, описанную леренским монахом: глубина ее 45 сантиметров, ширина 110, длина 190, вокруг нее уложены камни, она заполнена землей и сухими листьями. Другие камни, грудой лежавшие поблизости, видимо, покрывали могилу».

Другая версия событий утверждает иное, будто бы граф Чессоле темной, безлунной ночью, когда мощные волны обрушивались на утесы, велел перевезти гроб Паганини в одно из своих владений в Пьерла, на мысе Сент-Оспис. Его захоронили там у подножия сарацинской башни, и на могилу легла мраморная доска с именем скрипача.

Имеется также свидетельство одного моряка,[204] который утверждает, будто гроб с прахом Паганини перевезли в Ниццу в апреле 1844 года. Таможенник спросил у капитана суденышка: «Что у вас там?» И капитан Ресте ответил: «Паганини. Паганини, тот, который играл так хорошо».

В путевом листе судна говорилось:

«Свидетельствуем, что действительно доставлен в этот порт на сардинском судне „Мария-Маддалена“, хозяин Джо Баттист Ресте, прямо из Генуи гроб покойного барона Паганини, который был в свое время набальзамирован по всем правилам искусства. Прах скрипача положили в цинковый ящик и хорошо закрыли, затем его опустили в гроб из орехового дерева и наконец поместили в саркофаг из светлого дерева в форме параллелепипеда, помеченный буквами М. D. S.[205] Он отправляется из этого города по направлению к Генуе, и оттуда его сразу же перевезут в дом Паганини в Польчевере. Просим все управления, интендантов, хранителей и других официальных представителей управления здравоохранения не чинить никаких препятствий этому перемещению».

Так 22 апреля 1844 года земные останки великого скрипача вернулись в тот порт, где некогда работал его отец.

Предприняли «соответствующие меры со стороны полицейского управления, чтобы перевозка праха на виллу Паганини в Польчевере прошла незаметно, без всякой погребальной помпы, и чтобы его поместили в скромное место в соответствии с указаниями его величества».

В течение года прах Паганини лежал в дедовском домике. За это время Акилле сумел добиться от церковных властей разрешения отслужить мессу в честь своего отца в церкви делла Стекката в Парме.

После этой искупительной церемонии пармский епископ снял запрет на ввоз праха в княжество, и в мае 1845 года Акилле перевез останки отца на виллу «Гайоне», где в течение двадцати лет гроб лежал в земле, в саду под кипарисами. Только в 1876 году сын Акилле Аттила Паганини сумел добиться отмены церковными властями запрещения епископа Ниццы и, наконец, горемычнейший прах захоронили на пармском кладбище.

Однако судьбе было угодно потревожить его еще дважды. В 1893 году гроб вырыли и вскрыли в присутствии внука музыканта – чешского скрипача Франтишека Ондржичека. Лицо Никколó Паганини сохранилось необычайно хорошо и выглядело как живое, а под ветхими обрывками одежды оставался только скелет.

Но и это оказалось еще не все. Три года спустя, в 1896 году, прах Паганини переместили еще раз – на новое пармское кладбище.

Теперь здесь на могиле стоит величественный монумент в виде небольшого храма. Он сложен из гранита, взятого с берегов озера Лаго-Маджоре.

На монументе можно прочесть несколько надписей.

За урной:

Здесь покоятся останки Никколó Паганини, который извлекал из скрипки божественные звуки, потряс непревзойденным гением всю Европу и украсил Италию новой блистательной короной

На пьедестале, поддерживающем бюст над урной:

Сын Акилле из Палермо поставил этот монумент вечной памяти

Справа от урны:

Сердце, в высшей степени благородное, щедро одаривало близких, артистов, бедняков

Слева от урны:

Редчайший талант создавал изумительную музыку и вызывал восхищение самых выдающихся мастеров

Но самая прекрасная эпитафия, конечно, та, которую продиктовал Антон Джулио Баррили для мраморной доски, укрепленной на стене последнего прибежища скрипача в Ницце:

На исходе дня мая XVII года MDCCCXL душа Никколó Паганини вознеслась из этого дома к истокам вечной гармонии, и упокоился властитель волшебных звуков, но в Ницце и сегодня помнят их неземную красоту

Глава 25

ИЗДАННЫЕ И НЕИЗДАННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ

Мой закон – это разнообразие и единство в искусстве.

Судьба произведений Паганини оказалась еще более трагической, чем его жизнь. Прошел век со дня смерти музыканта, но напечатана лишь ничтожная часть его сочинений. В общей сложности их насчитывается около ста. Большая часть рукописей после смерти автора перешла по наследству к сыну, который, конечно, знал, что отец в последние годы жизни очень хотел, как это видно из приведенных писем, опубликовать полное собрание своих сочинений.

Таким образом, опровергаются всякие разговоры о ревностном отношении Паганини к своим произведениям и его нежелании печатать их. Он и в самом деле ревниво относился к своей музыке в период концертной деятельности. И это можно понять.

Но в то же время этот волшебник не мог не сознавать, что вряд ли найдется другой скрипач, способный исполнить написанные им сочинения, даже будь они опубликованы. У него имелись не только свои «трюки» и свои секреты, но и совершенно особая рука, а также ряд врожденных физиологических особенностей, которые благодаря упорным занятиям помогли ему достичь совершенства. Некоторые места сочинений Паганини до сих пор исключительно трудны для исполнения.