Георгий Холостяков - Вечный огонь

Группа Ботылева выбила гитлеровцев из нескольких зданий на Стандарте и сделала своим опорным пунктом бывший клуб торговых моряков, ставший во время войны базовым Домом флота. Десантники пытались захватить также соседнее здание управления порта, но немцы основательно там укрепились. В этом трехэтажном здании находился штаб гитлеровских портовых команд и при нем - до батальона солдат. Не разделавшись с ними, Ботылев не мог продвигаться вперед, а разделаться не хватало сил. Перед рассветом он перешел - до прибытия подкреплений - к обороне.

А рота Райкунова, насчитывавшая с приданными подразделениями до двухсот бойцов, компактно высадилась на трех соседних причалах и стала быстро углубляться в город в намеченном направлении - вдоль портовой железнодорожной ветки, по левому берегу речки Цемесс.

Бросок автоматчиков не задержали ни проволочное заграждение, ни минное поле у пристаней, хотя на нем и подорвалось несколько человек. Важнее всего было не дать врагу опомниться, и Райкунов, не тратя время на разминирование, сам ринулся вперед, увлекая за собой бойцов. Там, где они прошли, потом обнаружили еще множество мин, но тогда и командиру роты, и большинству бойцов посчастливилось их не задеть.

Блокируя и уничтожая пулеметные точки, гранатометы, снайперские засады, рота Райкунова достигла вокзала, окружила его и взяла штурмом. Старшина 2-й статьи Владимир Сморжевский водрузил на крыше Военно-морской флаг. Имя и подвиг этого смелого десантника увековечены ныне мемориальной доской на вокзальной стене...

До того как совсем рассвело, Райкунов выбил гитлеровцев также из трех башен элеватора, занял паровозное депо, а его разведка достигла Мефодьевки. В оборону врага был врезан глубокий клин, который - успей мы в ту же ночь усилить отряд Ботылева вторым эшелоном и если бы удачнее пошло дело на левом фланге у Потапова - позволил бы быстро овладеть всем центром города.

Но и в реально существовавшей обстановке успешный прорыв Райкунова давал немало: сковывались и отвлекались от других участков силы противника, блокировались важные внутригородские пути сообщения. А флаг над вокзалом! Он для всех означал, что десант закрепился в Новороссийске прочно.

Немного спустя в другом конце города, на правом фланге высадки, взвился красный флаг над зданием Новороссийской ГЭС, водруженный бойцами 1339-го стрелкового полка.

В штурме электростанции (засевшие в ней гитлеровцы сопротивлялись отчаянно, и бой в самом здании шел около трех часов) участвовал вместе с армейцами высадившийся здесь взвод из батальона Ботылева, а также моряки из группы, захватившей Восточный мол. На том же правофланговом участке и в то же время, когда шел бой за электростанцию, старшина 1-й статьи Иван Александрович Прохоров совершил подвиг, который, может быть, и не нужно подробно описывать настолько он теперь известен. Но не вспомнить о нем я не могу.

Группа морских пехотинцев, продвигаясь под сильным огнем, оказалась перед минированным проволочным заграждением. Обойти его они не могли, а задержка в этом месте грозила всем гибелью. И беспартийный старшина, крикнув друзьям: Считайте меня коммунистом!, бросился на проволоку и мины. Одна сразу же взорвалась, Прохоров упал, вероятно раненный, но быстро поднялся и, опираясь на автомат, двинулся дальше. Сильный взрыв нескольких мин расчистил морякам путь...

Полгода назад на другом берегу Цемесской бухты так же пожертвовал собою, выручая боевых друзей, младший сержант Корницкий. Они с Прохоровым были товарищами по куниковскому отряду.

Утром меня вызвал командующий фронтом.

Я приготовился доложить о высадке первого эшелона, но этого не потребовалось. Генерал-полковник И. Е. Петров провел часть ночи на командном пункте 18-й армии, неоднократно связывался по телефону с нашим КП, и о десанте ему было известно почти все. Он задавал лишь уточняющие вопросы: о потерях в высадочных плавсредствах, об их состоянии в данный момент.

- Сегодня ночью вам опять предстоит большая работа, - пояснил Иван Ефимович. И сообщил, что во второй эшелон десанта дополнительно включается еще один полк 318-й дивизии - 1337-й стрелковый подполковника Г. Д. Булбуляна.

Высадить его надлежало на правом фланге, где действовал полк С. Н. Каданчика. Безусловно, И. Е. Петров решил это уже раньше. Однако, верный своему правилу советоваться с младшими, он спросил, куда, по-моему, следует направить самое крупное подкрепление. Не колеблясь, я назвал правый фланг. Как ни нуждался в поддержке Ботылев, Каданчик был ближе всех к войскам, наступавшим по суше, и мог, получив свежие силы, быстрее двигаться им навстречу.

Попутно командующий фронтом объявил, что батальон Ботылева остается до соединения с другими частями в моем подчинении (в принципе десантники подчиняются командиру высадки, только до того как закрепятся на берегу). Вероятно, И. Е. Петров хотел подчеркнуть ответственность Новороссийской базы и вообще моряков за плацдарм, занятый морской пехотой в центре порта. Впрочем, практически это мало что меняло. Кому бы ни подчинялись высаженные части, наша база продолжала отвечать за их снабжение, за доставку подкреплений, за поддержку десанта береговой артиллерией.

Вскоре я получил приказ командующего флотом, в котором общая численность десантников, подлежащих высадке вторым эшелоном в ночь на 11 сентября, определялась в 2900 человек. У нас на КП уже находились Глухов, Державин, Сипягин - всех их привез на своем комбриговском газике Виктор Трофимович Проценко. Масалкина, тонувшего прошлой ночью на горящем катере, пока оставили в резерве. В связи с потерями и повреждениями десантных кораблей отряды приходилось формировать фактически заново.

Было большой радостью увидеть катерных флагманов живыми и невредимыми. После труднейшей высадки первого эшелона каждый из них оставался самим собою: Глухов - как обычно, спокоен, Державин - хмуроват и не многословен, Сипягин не скрывал гордости тем, что сделано. А общими были собранность, беззаветная готовность снова ринуться в бой. И не требовалось их предупреждать, что высаживать второй эшелон, возможно, окажется не легче, чем первый.

В это время на Дооб приехал член Военного совета флота Николай Михайлович Кулаков - по обыкновению громогласный, брызжущий энергией, словно удваивавшейся в нем в напряженные боевые дни. Он расспросил командиров отрядов о людях, о кораблях. Потом пошел к дальномеру, ловко втиснулся в сиденье и прильнул к окулярам. Подозвав к себе Проценко, Кулаков с укоризной сказал:

- Как стоял, так и стоит Западный мол! А должен быть весь в дырах, провалиться должен был, черт побери! Корабли топить умеете, а с молом не справились...