Елена Калашникова - Траектория судьбы

Во второй половине 1974 года на Ижевском оружейном производстве начался массовый выпуск АК74 без прекращения выпуска АКМ. Благодаря высокой степени унификации этих образцов, стало возможным использование одного и того же сборочного конвейера.

Конструкторам, технологам, химикам, аналитикам и другим специалистам завода пришлось немало потрудиться над доработкой АК74, над совершенствованием технологии производства, над организацией массового выпуска изделий. Проблемы при освоении новых изделий всегда неизбежны.

Как только новые образцы поступили в армию, военные сразу же дали им положительные отзывы. Даже те, кто сомневался в правильности решения комиссии, вынуждены были смириться. Большая конструктивная преемственность и высокая степень унификации были восприняты нашей армией как должное в оружейной технике.

При эксплуатации автоматов АК74 в войсках нами было получено лишь одно серьезное замечание. На завод через отдел вооружения пограничных войск поступили два автомата с дульными тормозами, у которых было «прострелено» выходное отверстие из-за значительного ослабления резьбового соединения тормоза со стволом (с колодкой мушки).

Начали разбираться, чем это могло быть обусловлено, анализировать, проводить исследовательские эксперименты. В качестве решения проблемы я предложил способ войскового ремонта автоматов обжимным приспособлением, проверив ремонтную операцию на заводе.

Бригада в составе представителя Главного штаба пограничных войск, районного инженера ГРАУ и ведущего конструктора нашего КБ выехала на дальневосточные и тихоокеанские заставы, откуда поступили замечания о «разбалтывании» дульных тормозов.

На десятках погранзастав было проверено оружие и, при необходимости, отремонтировано или обжимкой юбки тормоза по резьбе, или заменой тормоза на новый. Одновременно проверяли автоматы и в мотострелковых дивизиях Дальневосточного округа. И оказалось, что почти половина автоматов пограничников требует предложенного ремонта, тогда как все автоматы мотострелков были исправны.

Как выяснилось, причина была в том, что пограничники, проходя по сопкам в наряде через каждые четыре часа, набирают в полость дульного тормоза достаточно много песка и ежедневно прочищают резьбовое соединение. Износ посадочных мест тормоза на их автоматах значительно больше, чем у мотострелков. После такого вывода и было принято решение о хромировании посадочных поверхностей и создании дополнительной цилиндрической посадки по сопрягаемым диаметрам.

Освоение ручных 5,45 мм пулеметов РПК-74 и РПКС-74 проходило на машиностроительном заводе в городе Вятские Поляны. Сложности освоения были абсолютно одинаковыми с АК74. Но вятско-полянские оружейники с освоением своего пулемета не задержались и первую промышленную серию изделий сдали в срок.

В 1976 году за создание нового унифицированного комплекса стрелкового оружия большой коллектив работников нашего завода удостоился правительственных наград.

Самую большую из них вручили мне. Формулировка Указа о моем награждении была следующая: «За выдающиеся заслуги в создании образцов новой техники Президиум Верховного Совета СССР Указом от 15 января 1976 года наградил Вас орденом Ленина, второй золотой медалью «Серп и Молот» и постановил соорудить бронзовый бюст на Вашей родине».

Безусловно, это была не только очень высокая оценка моего конструкторского труда, но и большая ответственность.

Мой бюст был сооружен на родине, на Алтае, в районном центре Курья в 1980 году.

Позволю себе закончить эту часть воспоминаний маленькой «семейной историей»…

За несколько дней до получения сообщения о награждении я почувствовал себя плохо. Постоянная ноющая боль в левом боку не проходила ни днем, ни ночью. Я пытался облегчить свое состояние различными «домашними средствами», но они не помогали. Обращаться к докторам не хотелось – воспоминания о госпитальном времени, о крови, об уколах вселяли в меня панический страх. Обычно, заболев, я лечился дома сам, применяя старинные деревенские средства. Простуду вылечивал за один-два дня: под меховым тулупом дышал паром от вареной в кожуре (в «мундирах») картошки. И, слава Богу, долгие годы обходился вообще без больниц.

А тут вдруг такое невезенье!..

Продолжал ходить на завод буквально в полусогнутом состоянии. Жена возражала, пробовала не пускать меня на работу, уговаривала обратиться к врачам. Но я успокаивал ее: на заводе, мол, чувствую себя гораздо лучше, отвлекаюсь, да и боль, похоже, уже проходит…

Но однажды утром, перед моим уходом на работу, Екатерина Викторовна предупредила меня, что пойдет в больницу, проконсультируется. И если врачи будут настаивать на госпитализации, она приедет с ними за мной прямо на завод.

Ровно в восемь часов утра я вошел в рабочий кабинет под звуки продолжительного телефонного звонка. Сняв трубку, услышал хорошо знакомый голос секретаря ЦК КПСС Дмитрия Федоровича Устинова. После первых слов приветствия он, с какой-то особенной, торжественной интонацией, сообщил о решении правительства присвоить мне звание дважды Героя Социалистического Труда. По этому поводу он меня поздравил и пожелал дальнейших творческих успехов, здоровья, счастья.

После такого неожиданного известия я совершенно забыл про свою боль…

С искренним волнением ответил Дмитрию Федоровичу, что горжусь этой наградой и от души благодарю правительство за столь высокую оценку моего труда.

Положив телефонную трубку на аппарат, стал осмысливать все сказанное Устиновым и припоминать свой ответ. Наверняка, можно было бы сказать и лучше. Но ведь в такой ситуации от волнения не сразу соберешься с мыслями…

Резкий телефонный звонок вновь вернул меня к действительности. Взял трубку и услышал голос жены. Она звонила из больницы после консультации с врачами по поводу моей болезни. «Такими вещами не шутят. Нужен срочный осмотр, нужны анализы», – вынесли свой приговор доктора. Не дослушав жену до конца, я сообщил ей о награждении. От неожиданной радости она заплакала, чем сильно озадачила присутствовавших при разговоре врачей. Они решили, что мое состояние совсем ухудшилось, и принялись ее утешать и подбадривать: они, мол, сделают все возможное…

И только придя в себя, Екатерина Викторовна смогла их успокоить, рассказав о моей высокой награде. Они порадовались за меня вместе с ней, но все-таки просили мне передать, что тем более я не имею права быть таким невнимательным к своему здоровью.

Но не суждено было мне воспользоваться их советами: через несколько часов после памятного утреннего разговора мой организм сам избавился от камня в почках, и боль оставила меня.