Константин Ривкин - Ходорковский, Лебедев, далее везде. Записки адвоката о «деле ЮКОСа» и не только о нем

Уже по прошествии хамовнического процесса стало известно, что такой энергичный человек, как Вэсс Хон, по возвращении на родину в США счел необходимым поделиться с согражданами своими наблюдениями, вынесенными в результате общения с российской юстицией. Полагаю, что ее представителям было бы весьма полезно познакомиться с тем, какое впечатление они создают о себе и о России у иностранцев своим поведением. Ниже приводятся выдержки из интервью Хона, данного осенью 2010 года одному из американских журналов, а также из его письма от июля того же года американскому конгрессмену Кевину Брэйди:

– Я ездил в Россию дать показания как специалист, чтобы помочь суду в понимании структуры вертикально интегрированной нефтяной и газовой индустрии, как она организована, и сравнить внутреннюю организацию ЮКОСа и его действия с другими аналогичными компаниями, включая ЛУКОЙЛ, наиболее похожую на ЮКОС российскую нефтегазовую компанию.

– Я получил возможность давать показания лично, ответил на вопросы, поставленные защитой и обвинением, даже несмотря на то, что они пытались блокировать и дисквалифицировать как меня, так и моего переводчика Юрия Сомова, который имел безукоризненную репутацию переводчика с русского языка на английский. Тем не менее судья не разрешил приобщить мое заключение или рабочие записи в качестве доказательств… Я подвергся разносу со стороны прокуроров за то, что принял оплату за свою работу, вместо того, чтобы явиться в Россию за свой счет, чтобы дать показания. Получается, что, согласно мнению судьи и прокуроров, российский суд не разрешает экспертам давать показания в пользу защиты до тех пор, пока сторона обвинения это не одобрит и не оплатит. Это для меня поразительно. Тот, кто читает российскую Конституцию, тот должен поверить, что в России величайшая демократия и прекрасное место для жизни и работы. Но это вовсе не то, что я наблюдал, когда был в России.

– Судья и прокуроры вопили, кричали, орали и проявляли другие формы непрофессионального поведения. Прокуроры сталкивались с проблемами при оспаривании свидетельств защиты и вынуждены были прибегать к театральности и позерству, но не к закону.

– Мое отношение к сказанному таково: почему мы даем статус члена ВТО стране, в которой нет верховенства закона и высмеиваются иностранные эксперты, в то время когда Россия пытается добиться возвращения частных инвесторов в страну? Почему мы позволяем российским лидерам выпрашивать американские инвестиции, когда американцы не имеют возможности привлекать к ответственности и компенсировать свои убытки за пределами России? Я уверен, что любая американская компания, которая собирается инвестировать в Россию, должна полностью раскрывать риски того, что все ее инвестиции будут захвачены, персонал арестован и отправлен в тюрьму в условиях отсутствия адекватной защиты или представительства и полной потери активов, в том случае если (российское) правительство решит так сделать.

В числе тех, кому Хамовнический суд не дал возможности говорить, была приглашенная защитой в качестве специалиста Елена Российская. Это ученый с международным признанием, в представлениях в мире юридической науки не нуждающаяся. Из числа ее многочисленных званий и должностей можно отметить, что Российская – заслуженный деятель науки РФ, почетный работник высшего профессионального образования, доктор юридических наук, профессор, академик Российской академии естественных наук, действительный член Международной ассоциации по идентификации. Ведущий российский специалист в области криминалистики и судебной экспертизы, автор более 300 научных работ. Директор Института судебных экспертиз Московской государственной юридической академии, одновременно заведующая кафедрой судебных экспертиз МГЮА, член Ученого совета Российского федерального центра судебной экспертизы при Минюсте России, вице-президент Палаты судебных экспертов, член президиума Учебно-методического объединения «Судебная экспертиза» Министерства образования РФ.

И этот безоговорочный авторитет в области теории судебных экспертиз был не только не выслушан судьей Виктором Данилкиным, а фактически признан им некомпетентным! Произошло это так.

В связи с обращением защиты Елена Российская и ее коллега Алексей Савицкий изучили одну из судебных экспертиз, проведенных по заданию следствия по нефтяной тематике. В итоге они пришли к выводу, что данное заключение не является однозначным, не обладает необходимой научной и методической обоснованностью, не соответствует требованиям, предъявляемым теорией и практикой судебной экспертизы к такого рода документам. Естественно, возникла необходимость, чтобы указанный вывод был доведен до сведения суда, и защита заявила ходатайство о допросе Российской. Против этого сразу же выступил прокурор Лахтин, чей отвод специалисту тут же удовлетворил суд. Абсолютно не интересуясь результатами проведенного исследования экспертизы, судья Данилкин провозгласил: «Суд считает, что Российская Е.Р. не обладает необходимыми специальными познаниями для разрешения существенных вопросов по настоящему уголовному делу, что исключает возможность ее – Российской Е.Р., участия в качестве специалиста».

Интересно, что устами Валерия Лахтина одна из претензий к профессору Елене Российской была заявлена в том, что она не является специалистом в области экономики. Когда же на следующий день после изгнания корифея в теории судебных экспертиз перед участниками процесса предстал ее коллега Алексей Савицкий – специалист в области бухгалтерского учета, аудита и финансово-кредитных отношений, кандидат экономических наук, доцент и аттестованный аудитор, и для него нашлась ложка дегтя у прокуроро-судебных единомышленников: он был признан не обладающим правом оценивать судебные экспертизы и потому не владеющим специальными знаниями.

В то же время известны неединичные случаи, когда экспертные заключения, явно затрагивавшие правовые аспекты рассматривавшейся ситуации, принимались судами, правда, лишь по инициативе стороны обвинения. Тот же судья Данилкин не имел никаких претензий к следователям, когда они по эпизоду, квалифицированному как хищение акций дочерних предприятий ОАО «ВНК», задавали экспертам вопросы, звучавшие так: «Соблюдены ли оценщиками ЗАО “МЦО” требования нормативных актов?» или «Являются ли соответствующими нормам российского законодательства и профессиональным требованиям экспертные заключения об оценке эквивалентной стоимости пакетов именных бездокументарных акций?..»

Видимо, критерий допустимости правовых знаний в качестве специальных лежит в иной плоскости. Вспоминаю, как в свое время я обсуждал этот непростой вопрос с известным криминалистом, профессором Игорем Михайловичем Лузгиным. Тот, не задумываясь, сразу сказал, что главное здесь – не сфера познаний, а их глубина. И действительно, разве каждый современный судья, в производство которого попадает дело об экономическом преступлении, прекрасно знаком с правовой регламентацией оборота ценных бумаг, правилами ведения внешнеэкономической деятельности, системой банковского законодательства? Ответ очевиден. В наши дни даже в «Настольной книге судьи» по поводу обозначенной проблемы разъясняется: «Процессы дифференциации научного знания, сопровождающие развитие науки вообще, не обошли стороной и юридические науки. Право – это не застывший формализованный свод правил… В настоящее время судьи, как правило, владеют знаниями только из определенных отраслей права и не в состоянии в необходимой степени ориентироваться во всех тонкостях современного обширного законодательства, которое к тому же постоянно изменяется и развивается. В этих сложных условиях в каждой из отраслей права можно условно очертить круг общеизвестных для практикующих юристов, наиболее часто востребуемых ими знаний и специальных знаний»[84].