Анри Труайя - Александр I

Однако Александра нередко одолевают гнетущие мысли, он поддается вспышкам раздражения, болезненной мнительности. Найдя в хлебе камешек, он расстраивается, подозревая, что его хотят отравить, требует расследовать, как такое могло произойти, и успокаивается, только когда доктор Виллие объясняет, что это обычный мелкий камешек, случайно попавший в муку. 22 сентября он получает письмо от Аракчеева, в котором тот сообщает об убийстве крестьянами Грузина его любовницы Настасьи Минкиной. Не помня себя от горя и ярости, Аракчеев самовольно бросил государственные дела, переложив свои обязанности на генерала Эйлера. «Прощай, батюшка, – пишет он императору, – вспомни бывшего тебе слугу; друга моего зарезали ночью дворовые люди, и я не знаю еще, куда осиротевшую свою голову преклоню, но отсюда уеду». В тот же день император пишет ему длинное письмо, полное дружеского участия: «Ты мне пишешь, что хочешь удалиться из Грузина, но не знаешь, куда ехать. Приезжай ко мне, у тебя нет друга, который бы тебя искреннее любил; место здесь уединенное, будешь жить, как ты сам расположен… Но заклинаю тебя всем, что есть свято, вспомни отечество, сколь служба твоя ему полезна, могу сказать, необходима, а с отечеством и я неразлучен». Александр пишет архимандриту Фотию, прося его укрепить дух несчастного влюбленного душеспасительной беседой. Но Аракчеева не трогают ни проповеди монаха, ни приглашение Александра. Он остается в Грузине и облегчает свое горе, подвергая истязаниям всю деревню. Наказаны и те, кто не участвовал в преступлении, но заподозрены в том, что обрадовались, узнав о смерти его любимой. Несмотря на повторные просьбы Его Величества, Аракчеев не вернулся к делам, заявив, что он «конченый человек». Покинутый этим незаменимым советником, Александр теряется перед обилием проблем, требующих срочного решения. В Таганрог прибывает генерал Витт, начальник южных военных поселений, и подтверждает существование в армии опасного заговора. По его совету Александр посылает полковника Николаева в Харьков, к Шервуду, поручив ему «с должной осторожностью» продолжить расследование.

Люди, окружающие Александра, без конца твердят ему о заговорах и дрожат за его жизнь, и Александр вдруг осознает: история повторяется – он в том же положении, как и его отец Павел I в последние месяцы царствования. С той лишь разницей, что у него, Александра, нет преступного сына, покровительствующего заговорщикам. На его трон зарятся посторонние люди, так что он не так обделен, как его родитель. Временами Александр подумывает прибегнуть к расправам, но чаще – душевная ли это усталость или благочестие? – предпочитает полагаться на волю Божью: будь что будет. Он уступает настояниям графа Воронцова, приглашающего его совершить инспекционную поездку по Крыму. Александр не прочь на время покинуть Таганрог, где на него навалилось столько забот. Накануне отъезда, когда он после полудня работает в своем кабинете, внезапно туча закрывает солнце, и комната погружается в темноту. Он велит камердинеру Анисимову принести свечи. Вскоре небо очищается, и Анисимов торопливо входит, желая поскорее унести свечи. Царь удивляется. Анисимов объясняет, что на Руси считается плохой приметой сидеть днем при свечах: как будто в комнате лежит покойник. Царь вздрагивает и тихо произносит: «Ты прав. Я согласен – унеси свечи». Этот случай производит на него тягостное впечатление. Суеверный по натуре, он истолковывает каждое происшествие в своей жизни как знак, ниспосланный ему свыше. Внезапно у него пропадает желание уезжать из Таганрога. «Я бы обошелся без этой поездки, – признается он Елизавете, – и предпочел бы спокойно оставаться здесь… Но все уже подготовлено, меня ждут. Придется пройти через это». И, подавив дурное предчувствие, 20 октября 1825 года он в сопровождении малочисленной свиты отправляется в путь.

Он посещает все живописные места, расположенные на его пути, восхищается устройством немецкой и голландской колоний, недавно основанных в этом районе, проводит ночь в Симферополе, потом направляется в поместье графа Воронцова и доверительно говорит Волконскому: «Я скоро переселюсь в Крым и буду здесь жить как простой смертный. Я отслужил двадцать пять лет, и солдату после этого дают отставку… И ты выйди в отставку, будешь у меня библиотекарем». Он обедает в Алупке и с удовольствием дегустирует местное вино, приготовленное из тех же сортов винограда, из которых французы делают знаменитые бордо и шампанское. Потом то пешком, то верхом на лошади по трудно проходимым дорогам объезжает окрестные деревни. Сопровождающие умоляют его поберечь себя, но ему доставляет острое наслаждение утомление путешественника, двигающегося все вперед и вперед по пустынной, неизведанной местности. 27 октября, пообедав в Балаклаве, он вновь садится в седло, чтобы более коротким путем, идущим через горы, добраться до монастыря Святого Великомученика и Победоносца Георгия. К вечеру неожиданно холодает. Поднимается порывистый пронизывающий ветер. На Александре сюртук из тонкого сукна. Он сильно продрог, но не хочет ни прервать поездку, ни накинуть шинель. В Севастополе он почувствовал себя дурно, отказался от обеда и попросил горячего чаю. На следующий день, пересиливая недомогание, он продолжает поездку и посещает, не давая себе отдыха, казармы, крепостные укрепления, церкви, больницы, мечети, синагоги. Он даже присутствует в одном татарском доме на церемонии обрезания. Долг русского монарха обязывает, полагает он, проявлять интерес ко всем национальностям, всем вероисповеданиям, всем обычаям, которые существуют в его необъятной империи. С равной добротой обращаясь со всеми своими многочисленными детьми, он наилучшим образом исполнит обязанности отца семейства, возглавляющего их общее отечество. К чему были бы все эти поездки, если бы их результатом не было взаимопонимание между царем и его подданными?

На дороге в Орехов Александра нагоняет фельдъегерь Масков, везущий депеши из Петербурга. Забрав бумаги, Александр велит ему следовать за ним. Его коляска, по обыкновению, мчится с головокружительной быстротой. Курьерская тройка несется за ней. На крутом повороте она наскакивает на кочку, опрокидывается, Масков, выброшенный из телеги, ударяется головой о землю и разбивается насмерть. Тарасов остается на месте аварии и только в полночь приезжает в Орехов, где находит государя в состоянии, внушающем ему тревогу. Александра бьет озноб, стараясь согреться, он стоит возле камина, где горят толстые поленья. «Какое несчастье! – произносит он. – Очень жаль этого человека».

На следующий день его ждет новая неприятность: он присутствует при ссоре, перешедшей в драку, между гражданским губернатором Екатеринослава и архиепископом Феофилом – Администрация обменялась тумаками с Церковью. Александр опечален этим скандалом и, невзирая на слабость и тошноту, вызывает обоих противников, принимает каждого порознь и строго отчитывает, давая им почувствовать всю неблаговидность их поведения. 4 ноября, когда он добирается до Мариуполя, озноб настолько усиливается, что у него зуб на зуб не попадает. После долгих колебаний доктор Виллие решается дать ему выпить стакан пунша с ромом, заставляет лечь в постель и буквально закутывает в одеяла. Проведя почти всю ночь без сна, в лихорадке, Александр, однако, резко одергивает врачей, не позволяющих ему встать и убеждающих его провести несколько дней в постели. Он всего в 90 верстах от Таганрога, императрица ждет его; он приказывает запрягать.