Александр Александрович Богданов - Коллектив авторов
Всего в их семье выжило шесть человек детей (умерли, по крайней мере, двое маленьких братьев). Из выживших шести трое старших были мальчики: Николай (любимый брат Богданова), затем Саша – будущий Богданов, затем могучий и буйный Сергей. А сестры – старшая Мария (любимая сестра Богданова тоже врач), затем Анюта (будущая жена А. В. Луначарского) и младшая – Ольга (медсестра и, кажется, баптистка). Внешне все они были выраженными голубоглазыми блондинами (может быть, немного темнее, судя по погибшей фотографии, был Николай).
Я видел Богданова еще в Париже. Мама сказала, что это – мой папа. Я не вполне понимал, что значит это слово, но понял, что папа имеет какое-то отношение ко мне. Мне он понравился тем, что был блондин (в отличие от всех французов, которых я видел, хотя среди них, конечно, бывают порой блондины), что он крупный, спокойный, дружелюбный, видимо, сильный.
Мама моя была формально дочерью псаломщика. (Имя его Иван, фамилия Смирнов, отчества не знаю). Жила их семья сначала недалеко от Барнаула (Западная Сибирь). Маму звали Анфуса Ивановна (по святцам, вероятно, Анфиса). Но в Париже ее звали Нина Павловна (может быть, из конспирации, она была большевичка). Кажется, она была младшая из десяти детей в этой большой семье. Я видел двух ее сестер в Барнауле – любимую сестру – Пашу [Павлу Ивановну] и еще одну. Обе широколицые, широкоскулые. Трое их братьев стали священниками. В сгоревшем альбоме был один, видимо, любимый моей мамой[936] за то, что был честен и искренне верил в Бога (она – нет), а два других, по ее словам, были из тех нечестных, которые «продают слезки Богородицы» и т. п. Тетя Паша меня любила, когда мы с мамой жили у нее в Барнауле и после маминой смерти хотела оставить меня у себя. Но мама завещала меня «Тете Лиде» – бездетной жене Ивана Игнатьевича Романова (боевой меньшевик, в 1905 году приговоренный к повешению заочно). В Париже они жили с нами в одной квартире (видимо, оставленной нам моим отцом, когда он переехал в Брюссель – в Бельгию[937]) на Рю де ля Глесьер (кажется, называю верно. Перевод, кажется, – ул. Стекольщиков), 10, недалеко от Парка «Мон Сури» (2-й или 3-й этаж?). Дядя Ваня (Романов) и тетя Лида часто водили меня в парк «Мон Сури», очевидно, когда не могла мама. Мама переписывалась со своей матерью. Она была (моя мама) резко отлична от своих несколько монголоидных сестер и считала, что ее настоящим отцом был какой-то цыган, якобы «вертевшийся» около ее матери. Это очень возможно: она действительно смахивала на цыганку: невысокая, стройная, чернявая, лицо узкое, нос с горбинкой, очень эмоциональная. Пела про себя (рано постарев) «Худа, как палка, черна, как галка, увы, весталка, тебя мне жалко». Она родила первого сына (в России или в Париже?), которого оставила во время партийной командировки (в России или во Франции) у сочувствовавшей революции еврейской семьи, но он там умер от желудочного заболевания. Она опять предложила Богданову завести от нее ребенка. И это – я (…). Как 2-й – я более, вероятно, здоровый, чем был 1-й (это так чаще всего бывает). А мама, как я ее помню (ей было лет 39 [мне – 3]), уже была с проседью, плохими зубами и была больна туберкулезом легких. Она родилась на несколько дней позже Богданова, тоже в 1873 году (он – кажется, 22 августа* <так в тексте. – Примеч. ред.>?) <…> Отец оказался устойчив к туберкулезу, и я в этом отношении вышел в него. Будучи в ряде внешних черт похож на него, уже оказался в маму кареглазым шатеном (она чернее). Но в детстве был белобрысым совсем (фото детского сада в Парке Мон Сури) и мои детские волосы, сохранившиеся до сих пор у меня. Почему ее мама (моя бабушка) могла изменить мужу? – Думаю, как обычно тогда, муж был старше бабушки и уже не мог иметь детей.
Вот, что коротко могу сообщить о моем отце и матери.
Примечания публикатора
В моем домашнем архиве сохранилась большая серая тетрадь моего деда, генетика А. А. Малиновского (1909–1996), наверху обложки которой крупными буквами выведено: «ПРЕДКИ». В ней лишь несколько записей. Помещаю здесь фрагмент из самого начала тетради, в котором идет речь о Богданове. Рукописные примечания на полях, сделанные также моим дедом, помещены в тексте в угловые скобки. В остальном соблюдена авторская пунктуация. Сокращены строки, где автор повторно представляется, и объяснение им разницы между старым и новым календарными стилями. Сокращения обозначены отточиями.
Дед Богданова – в конце тетради имеется ещё один фрагмент о Богданове, большей частью повторяющий часть сведений данной записи. Кроме того, в нем говорится: «По словам сестер Богданова, у Александра Семеновича был брат – отшельник. Наталья Богдановна (жена Богданова) считала это их романтической выдумкой».
двое маленьких братьев – в небольших воспоминаниях младшей сестры Богданова Ольги, опубликованных ее правнучкой Ольгой Евгеньевной Никитиной, говорится о четверых рано (до рождения Ольги в 1885 года) умерших детях в семье Малиновских (https://proza.ru/2017/11/11/1189).
медсестра – О. А. Малиновская (1885–1943) была медсестрой на русско-японской войне. В дальнейшем работала учительницей русского языка и литературы. О. Е. Никитина говорит в своем очерке о прабабушке: «Ее старший брат Саша (Котик) пристроил ее на работу к своему старому революционному другу Надежде Константиновне Крупской в наркомпрос» (https://proza.ru/2017/10/01/1277).
баптистка – вторым и последним мужем О. А. Малиновской был священнослужитель-баптист, в 1943 году арестованный и получивший, как пишет О. Е. Никитина, «десять лет без права переписки» (т. е., очевидно, был расстрелян). На похоронах скоропостижно скончавшейся О. А. Малиновской также совершил обряд баптистский священнослужитель (там же).
Публикация Александра Малиновского, правнука (род. 1968)
А. А. Малиновский, правнук
Из семейных преданий об Александре Богданове
Мне, правнуку Александра Богданова, выпало счастье услышать рассказы не только его внука, но и его сына (моего деда). Поскольку все мы – представители четырех поколений – являемся полными тезками, в предлагаемом изложении некогда услышанного
