Олег Хлевнюк - Сталин. Жизнь одного вождя
Как уже говорилось, более определенные свидетельства имеются о «романе» Иосифа Джугашвили с Лидией Перепрыгиной во время его последней туруханской ссылки. Хотя слухи об их общем сыне также не выглядят убедительно. В любом случае, Сталин никогда не признавал своими ни сына Перепрыгиной, ни других приписываемых ему детей.
Вернувшись после февральской революции 1917 г. в Петроград, Сталин, несомненно, был открыт для новой страницы в своей личной жизни. Погруженный в бурные революционные события, он нашел домашний очаг в семье Аллилуевых, что неудивительно. Сталин познакомился с Аллилуевыми еще в Тифлисе в начале 1900-х годов. Во время последней ссылки в Курейке Сталин переписывался с ними. Глава семьи Сергей Аллилуев был старым членом партии, неоднократно арестовывался полицией. Четверо детей Аллилуевых (два сына и две дочери) нередко оставались без присмотра родителей и вели кочевой образ жизни. Младшая из Аллилуевых, 16-летняя гимназистка Надежда, понравилась Сталину. Несмотря на 23 года разницы в возрасте, она ответила ему взаимностью. Сталин был заслуженным революционером, мужественным, таинственным, но общительным. Для молодой девушки из революционной семьи, вероятно, именно таким представлялся идеал мужчины. В 1919 г. Сталин и Надежда поженились.
Надежда полностью соответствовала образу жены партийного вождя. В 1918 г. она вступила в партию. Работала в секретариате Ленина, который лично знал Аллилуевых и даже жил в их квартире в 1917 г. В 1921 г. в семье Сталиных родился первенец – сын Василий. Надежде приходилось нелегко. Активную общественную жизнь пришлось забросить. В конце 1921 г. ее даже исключили из партии как «балласт, совершенно не интересующийся партийной жизнью». Только в результате высокого заступничества, в том числе со стороны Ленина, Надежду восстановили в партии, однако перевели на год из членов партии в кандидаты. Такие были времена. Скорее всего, и сама Надежда верила в идеалы равенства и партийной демократии, а поэтому не очень сильно обиделась на товарищей. В просьбе о восстановлении в партии она пообещала «подготовить себя для партийной работы»[727].
Помимо рождения Василия, жизнь Надежды осложняли проблемы с первым сыном Сталина Яковом, который с какого-то времени был принят в новую семью отца. В письмах своей свекрови Екатерине Джугашвили в 1922–1923 гг. Надежда осторожно жаловалась: «Яша учится, шалит, курит и меня не слушается»; «Яша тоже здоров, но учится немного плохо»[728]. Якову в это время было 15–16 лет, на 6 лет меньше, чем его мачехе. Несколько лет спустя, в 1926 г., Надежда писала приятельнице о Якове: «…Я уже потеряла всякую надежду, что он когда-либо сможет взяться за ум. Полное отсутствие всякого интереса и всякой цели»[729]. Яков не находил общего языка и с отцом. Конфликт по поводу намерений Якова жениться закончился трагически. Добиваясь своего, Яков совершил попытку самоубийства. 9 апреля 1928 г. Сталин написал Надежде: «Передай Яше от меня, что он поступил как хулиган и шантажист, с которым у меня нет и не может быть больше ничего общего. Пусть живет где хочет и с кем хочет»[730]. Отношения Сталина со старшим сыном на некоторое время охладились. Накануне войны Яков учился в Артиллерийской академии. Сталин, судя по всему, был доволен сыном. 5 мая 1941 г. Яков присутствовал на большом приеме в Кремле в честь выпуска военных академий. Сталин же в своей речи на этом приеме заявил: «У меня есть знакомый, который учился в Артиллерийской академии. Я просматривал его конспекты и обнаружил, что тратится большое количество времени на изучение пушки, снятой с вооружения в 1916 году»[731]. Очевидно, что речь шла о конспектах Якова, а значит, о том, что отец и сын периодически общались.
В начале 1926 г. Надежда родила дочь Светлану. Сообщая об этом радостном событии жене Орджоникидзе Зинаиде, Надежда писала: «Словом, у нас теперь целая семья»[732]. Конечно, это была семья особого типа. Сталин, погруженный в работу, вел ожесточенную борьбу за власть. Детей и жену он, несомненно, любил. Однако любил в значительной мере на расстоянии. Вместе удавалось проводить некоторое время на подмосковной даче и южных курортах. Надежда, словно подражая мужу, была постоянно занята работой, общественной деятельностью и учебой. Свое кредо она сформулировала в письме подруге буквально за месяц до рождения дочери Светланы: «Я очень жалею, что связала себя опять новыми семейными узами, – писала она, явно имея в виду предстоящее рождение второго ребенка. – В наше время это не очень легко, т. к. вообще страшно много новых предрассудков, и если ты не работаешь, то уже, конечно, «баба» […] Нужно иметь обязательно специальность, которая дает тебе возможность не быть ни у кого на побегушках, как это обыкновенно бывает в «секретарской» работе, а выполнять все, что касается специальности»[733].
Молодая и энергичная Надежда искренне и энергично стремилась следовать новому образцу «советской женщины». Это было нелегко. Надежда, судя по всему, не отличалась особыми способностями. Незавершенное гимназическое образование страдало пробелами. Как свидетельствуют сохранившиеся письма Надежды, она до конца своей жизни допускала многочисленные синтаксические ошибки. Стремясь наверстать упущенное, Надежда старательно училась. В 1929 г. поступила в Промышленную академию, чтобы получить в полном соответствии с веяниями эпохи высшее техническое образование. Дети очень часто были предоставлены заботам няни, воспитательницы, домашних учителей. В кремлевскую квартиру наняли экономку и повариху. Заметное место в жизни Василия и Светланы занимали сверстники из кремлевских семей, родственники. Большой шумной компанией они проводили время на подмосковных дачах и в кремлевских квартирах.
Такая семейная жизнь имела свои преимущества. Сравнительно редкие встречи могли служить залогом крепости семейных уз. Однако сохранившаяся немногочисленная переписка между Сталиным и Надеждой за период отпусков в 1929–1931 гг. свидетельствовала как о любви, так и о напряженности их отношений[734]. «Целую тебя крепко, крепко, как ты меня поцеловал на прощанье», – писала Надежда мужу. Она сетовала, что скучает по нему, заботливо расспрашивала о здоровье и лечении. Сталин отвечал тем же. Он нежно называл ее Татькой и Таточкой («напиши обо всем, моя Таточка») и, по-детски коверкая слова, слал поцелуи: «Целую кепко ного, очень ного» (крепко, много, очень много). Как любящий отец он постоянно справлялся о детях: «Как дело с Васькой, с Сатанкой (так Сталин нежно переделывал имя Светлана, Светланка. – О. Х.)?»; «Пусть Сатанка напишет мне что-нибудь. И Васька тоже». Посылал в Москву южные гостинцы – лимоны, персики. Однако в эту идиллическую картину внезапно вторгалась ревность и раздражение. В сентябре 1930 г., проведя с мужем часть отпуска и возвратившись в Москву, Надежда набросилась на него с упреками: «Это лето я не чувствовала, что тебе будет приятно продление моего отъезда (имеется в виду перенесение отъезда на более поздний срок. – О. Х.), а наоборот. Прошлое лето это очень чувствовалось, а это нет. Оставаться же с таким настроением, конечно, не было смысла». А через несколько недель опять: «Что-то от тебя никаких вестей […] Наверное, путешествие на перепелов увлекло […] О тебе я слышала от молодой интересной женщины, что ты выглядишь великолепно […] что замечательно был веселый и тормошил всех […] Очень рада». Сталин же в ответ сдержанно оправдывался: «Что касается твоего предположения насчет нежелательности твоего пребывания в Сочи, то твои попреки […] несправедливы»; «Ты намекаешь на какие-то поездки. Сообщаю, что никуда (абсолютно никуда!) не ездил и ездить не собираюсь».
