Владимир Кораблинов - Жизнь Никитина
Вечером Иван Савич велел Анюте принести таз с водой и подать свечу. Вытащив из-под подушки пачку Наташиных писем, принялся их жечь. Один за другим вспыхивали голубенькие листочки; черные хлопья сгоревшей бумаги с легким шипением падали в воду.
– Да господи! – встревожилась Аннушка. – Ежели тайность какая, давайте уж я спрячу…
– Свечку, – словно не слыша ее, проговорил Иван Савич, – свечку над водой держи хорошенько! Вот так… – глубоко вздохнул, когда догорел последний листок. – Все кончено… ничего не было… Теперь уйди, – сказал и отвернулся к стене.
И долгая, непроглядная ночь надвинулась. Иван Савич знал: последняя ночь.
Он давно, с затаенным страхом ждал ее.
В какие-то жалкие считанные часы предстояло перебрать в памяти все, что много лет так крепко связывало ею с жизнью: дом, поэзия, отец, торговля, милые или ненавистные люди. Мысленно проститься предстояло со всеми, и ах как мучительны казались ему эти грядущие безмолвные ночные часы прощанья!
Мигала, потрескивала оставленная Анютой свеча Она зря горела, ее надо было бы погасить. Но тогда, именно тогда, с наступившей темнотой и началось бы то, что так страшило…
«Гасить? Не гасить? – раздумывал Иван Савич.
Свеча догорела, погасла сама.
И тьма вокруг сомкнулась плотно, разом, словно черные воды бездонного бучила. Но – странное дело! – память безмолвствовала: ни дом, ни книжная лавка, ни отдельные лица не овладевали воображением Ивана Савича. Отрешенная от житейской юдоли, легкая и вольная, как ветер, мысль воспрянула в недосягаемую, в несказанную высь, величаво парила над всей землей, над измученной и прекрасной Россией.
Смутно внизу, в дождливой мгле, поблескивали реки, чернели леса. Лежали, средь полей притаясь, деревеньки.
И в осеннем полуночном мраке бледно розовели на горизонте сияющие зарева далеких и близких пожаров: господские усадьбы горели. Они горели над Доном, под Воронежем, у барина Марина, у Паренаго, у Шидловских. Они горели на Битюге, под Бобровом, в Тишанке, в Чигле, в Тойде… На Волге – под Казанью, Симбирском, под Нижним… По всей необъятной русской земле полыхали пожары, и вещие гудели над родимою Русью тревожные и грозные ночные набаты…
Но это действительно была последняя ночь Ивана Савича: к вечеру следующего дня он умер.
1966 – 1973
Примечания
1
Чижовка, Придача – пригородные слободы Воронежа.
2
Лоза (лат.).
3
Фальшивую.
4
Мой бог (фр.)
5
Шутя (фр.)
6
Я не хочу слушать (фр.)
7
Я ухожу (фр.)
8
Признаюсь (фр.)
9
Оказывают любезность (фр.)
10
Там помещалось жандармское управление.
11
Мои друзья (фр.).
12
За и против (лат.).
13
В дела (фр.).
14
Сорта чая.
15
Мелкие торговцы, разносившие по селам книги, бумагу и др.
16
Осанка (фр.)
17
Я вас люблю (фр.)
18
К праотцам (лат.).
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
