Василий Балакин - Генрих IV

Ему было незнакомо понятие королевской чести. Любовницы бесстыдно изменяли ему, например, как сообщает в своем донесении великому герцогу Тосканскому Фердинанду Медичи его посланник в Париже Бончиани, Габриель д’Эстре — с герцогом де Бельгардом, а иногда и с одним или двумя простыми охранниками в течение одной ночи. Это нисколько не смущало Беарнца — возможно, даже разжигало его аппетит! Он оставался столь же равнодушным, узнав о неверности Генриетты д’Антраг, нагло изменявшей ему с принцем де Жуанвилем из семейства Гизов. А между тем ради нее Генрих IV истратил огромные суммы, предназначенные на содержание своих солдат, воевавших с испанцами. Лишенные довольствия, эти полки подняли мятеж, и все это приводило в отчаяние преданного Сюлли, бессильного что-либо изменить.

Учитывая, сколь беспорядочна была семейная жизнь Генриха IV и насколько дурной пример подавал он придворным, в этом отношении охотно следовавшим за своим сувереном, не покажется слишком суровым отзыв флорентийского посла: «Воистину, видал ли кто-нибудь нечто более похожее на бордель, чем этот двор?» Увы, тосканскому дипломату нечего возразить, ибо до конца своих дней Генрих IV шел на поводу у своей неуемной похоти, то и дело заводившей на край пропасти не только его самого, но и страну, спасителем которой его считают благодарные потомки.

Немного политики

Разумеется, семейные неурядицы Генриха IV не являлись единственной его заботой. Королевство было еще далеко от полного умиротворения. Десятилетия гражданских войн не прошли даром, и французы привыкли больше полагаться на силу, нежели на разум. Одна искра неповиновения могла разжечь пожар мятежа, который мог бы охватить всю страну. Королю приходилось постоянно быть начеку, и незадолго до своей болезни 1603 года он отправился в Лотарингию, где грозила вновь вспыхнуть гражданская война. Незадолго перед своей трагической гибелью Генрих III назначил герцога Эпернона губернатором Меца, а тот перепоручил свои губернаторские полномочия некоему месье Соболю, оказавшемуся своевольным и ненадежным исполнителем. В течение нескольких лет продолжалась смертельная вражда между гражданами Меца и Соболем, подозревавшим Эпернона в сговоре с ними. Дошло до того, что он отказался впустить герцога в цитадель. Между гражданами и гарнизоном грозила разразиться война.

Ситуация была настолько тревожной, что Генрих IV решил лично посетить мятежный город. Он опасался, что герцог Буйон воспользуется инцидентом, чтобы уговорить некоторых германских князей вмешаться. К счастью для короля, граждане Меца доброжелательно встретили его, и Соболь сдал ему цитадель. Генрих IV упрочил свои позиции, разместив в городе королевский гарнизон. Этот не столь уж крупномасштабный инцидент наглядно показывает, что король постоянно опасался иностранного вторжения и делал все для того, чтобы своевременно и решительно пресекать его.

Пасху 1603 года Генрих IV праздновал в Меце. Представители иезуитов воспользовались этим случаем, чтобы просить его разрешить им возвратиться во Францию. Вопрос был непростой, и король отложил его решение до возвращения в Париж. Наконец, в сентябре было принято постановление: иезуитам разрешалось возвратиться во Францию при условии, что все члены Общества Иисуса, действующие в королевстве, будут французами по рождению. Пирамида, в свое время возведенная напротив Лувра в память об их изгнании, была снесена. Отец Коттон, иезуит, стал исповедником короля. Возмущению протестантов не было предела, однако Генрих IV доходчиво объяснил им, что ему пришлось выбирать между иезуитами и кинжалом и он предпочел первое.

4 апреля 1603 года скончалась Елизавета Английская. Отношения Генриха с ней далеко не всегда были простыми, она нередко (и, следует заметить, справедливо) критиковала его, однако он мог быть уверен в одном: она никогда не пошла бы на сговор с испанцами. Для Франции было жизненно важно поддерживать дружеские отношения с Англией. О новом английском короле Якове I Генрих IV знал мало, однако, похоже, тот не был столь непримиримым противником Испании, как его предшественница. Зато он был стойким протестантом, и вполне возможно, что Буйон или кто-либо иной из числа недовольных знатных гугенотов попытается уговорить его объявить себя покровителем французского протестантизма и в этом качестве вмешиваться во внутренние дела Франции. С учетом этого и с целью наладить дружеские отношения с новым английским королем Генрих IV направил летом 1603 года в Англию верного Рони (еще не ставшего тогда Сюлли). В целом его миссия оказалась успешной. Были возобновлены прежние договоры между двумя странами. Правда, при этом было подтверждено и заключенное в свое время Елизаветой с Карлом IX соглашение о торговых отношениях, несоизмеримо более выгодное для английских купцов, нежели французских, и английские торговые суда продолжали совершенно безнаказанно наносить урон французской коммерции. Вместе с тем большим утешением для Генриха IV, стремившегося к достижению паритета с Англией, могло служить то, что миссия Рони опередила испанцев, и тем пришлось довольствоваться условиями соглашения, которые Филипп II счел бы ниже собственного достоинства.

Франция теперь вступила в тесный союз с Англией, Швейцарией и Венецией. При этом она сумела утвердиться в качестве протектора ряда итальянских государств. От побежденной Савойи едва ли приходилось ожидать враждебных действий. Нидерланды были удовлетворены тем, что Генрих IV и Яков I договорились тайно оказывать им поддержку в борьбе с испанцами. Таким образом, урегулированная международная обстановка предоставляла Генриху IV свободу рук для решения внутригосударственных проблем. В течение 1604 года были достигнуты значительные успехи в преодолении финансового кризиса и хозяйственной разрухи.

Гораздо больше беспокойства доставляли Генриху IV его бывшие единоверцы-гугеноты. Их ассамблеи 1603 и 1605 годов показали, что протестанты отнюдь не удовлетворены сложившейся ситуацией. Герцог Буйон являлся бесспорным лидером протестантской знати. Его женитьба на наследнице Седана, территории, находившейся за пределами Французского королевства, давала ему такую свободу действий, которая сама по себе вызывала чувство беспокойства у короля. Целью герцога Буйона было добиться признания его в качестве протектора гугенотов, что позволило бы ему доминировать в провинциях к югу от Луары. Считалось, что он был замешан в заговоре Бирона и что испанцы оказывают ему финансовую поддержку. Его влияние распространилось по всей Гиени. Полагая, что протестантская оппозиция не прекратится, пока во главе ее стоит герцог Буйон, Генрих IV решил действовать.