Принцесса Диана - Боль любви. Мэрилин Монро, принцесса Диана

Королевский двор – самое скучное место в мире, ледяное, медленное, почтительно-спокойное. В Букингемском дворце, в Балморале, в Сандрингэме, в любой из резиденций и любом из домов одинаково скучно, тихо и страшно одиноко. Будучи приглашенным на чай с Ее Величеством, вы точно знаете, что, как и в какой последовательности произойдет.

Меня королева приглашала не слишком часто, боясь импульсивности, а еще, подозреваю, вопросов, зачем нужно сохранять эту немыслимо нудную верность традициям.

Я могла бы их задать, но смущалась.

Почему в Балморале мужчины обязательно должны носить килты, даже если погода весьма холодная и коленки быстро синеют на ветру. Тощие коленки старых лордов – не самое эстетичное зрелище. И почему нужно пребывать там именно до октября, а не приезжать и уезжать раньше? Массивные каменные стены не успевают прогреться на северном солнце, в замке и коттеджах страшно холодно, поскольку на отоплении экономят, все мерзнут, но терпят.

Чарльз говорил, что это дань уважения к местным обычаям, но думаю, это просто чтобы отличаться от любого другого некоролевского замка.

Традиция всегда и во всем, распорядок не только годовых событий, но и почти каждого дня можно составить на десятилетие вперед. Конечно, бывают исключения вроде свадьбы принца, но на следующий же день после нее все возвращается в рамки традиций.

Привычки каждого члена семьи не противоречат королевским, но незыблемы для остальных. При любой возможности уединение, а если и присутствие рядом, то так, чтобы не помешать. Если можно, лучше не произносить ни слова, беседа считается оживленной, если во время нее проскальзывает улыбка. Улыбки равнодушные, хотя и приветливые, но быстро начинаешь понимать, что эта приветливость старательно отрепетирована, нет, не перед зеркалом, а многими годами присутствия в семье.

С принцем Филиппом нельзя разговаривать об этом, с принцессой Анной о том, принцессу Маргарет лучше не задевать вот по такому поводу, в присутствии принца Эдварда лучше не упоминать этого имени… Все обтекаемо, все вежливо и совершенно бесстрастно, даже если на губах улыбка, а временами и смех!

Мне кажется, что они никогда не были детьми, сразу рождались взрослыми со знанием обычаев и правил этикета, с готовым мнением обо всем, причем мнением вежливым, которое, если и не совпадает с другими, но никому не мешает. Наверное, долгое сосуществование с большим количеством строптивых родственников заставило королевскую семью стать столь сдержанными. Но в таком случае, может, проще разъехаться, ведь возможности есть…

Но и уехав от королевы, Чарльз не изменился, он становился все более замкнутым. В Хайгроуве принцу нравилось прежде всего… одиночество (кроме визитов Камиллы)! Я была там лишней.

Почтительная семья, почтительные придворные, все много старше меня, да еще и старающиеся состариться раньше времени, жизнь по распорядку, определенному на годы вперед без малейшей импровизации, жизнь по требованию долга. А этот долг подразумевает под собой следование традициям. Жизнь, которая превращает молодых в стариков очень быстро. Чарльзу было всего тридцать три, но по моим ощущениям, все шестьдесят шесть, иногда я ловила себя на том, что не ощущаю его сыном принца Филиппа, скорее младшим братом. И в этом не вина Чарльза, просто живущий по традиции не имеет возраста, ведь что восьмидесятилетний джентльмен, что двадцатилетний должны носить одинаковой формы котелки и цвета галстуки, одинаковую одежду для охоты… одинаково ругать погоду… одинаково любить поло и скачки… одинаково быть озабоченными соотношением мест в парламенте у тори и вигов… одинаково курить сигары и повязывать галстуки… одинаково относиться к женщинам…

Этот список можно продолжать очень долго. Джентльмены должны быть одинаковыми во всем, различается только качество этих самых галстуков или сигар, но у королевской семьи все всегда самого высшего качества.

Вариации возможны, отклонения тоже, но все должно быть сделано так, чтобы не вышло за пределы дворца, семьи, спальни… Удивительная жизнь, одновременно закрытая и на виду.

Закрытая, потому что никто ни о чем не должен догадаться за пределами семьи, если и догадается, то перед чужими нужно сделать вид, что ничего не происходит, а друзья помогут скрыть. Так много лет скрывали любовную связь Чарльза с Камиллой, пока я не вытащила все на свет.

На виду, потому что все постоянно под наблюдением. Ничего невозможно скрыть от слуг, от охраны, каждый шаг, каждое чуть громче обычного сказанное слово становится известно, и хорошо, если слуги молчаливы и честны. Однако они любят чужие секреты и делятся ими внизу на кухне, между собой, а часто и с прессой.

Королевская семья, жившая столько лет «с пониманием», вдруг оказалась взбудоражена двумя «виндзорскими хулиганками», как называли нас с Ферджи.

Но еще до появления в королевской семье Ферджи ее основательно взбудоражила я, вернее, моя популярность.

Сначала я пугалась многолюдных толп, приветственных криков, а еще больше раздражения Чарльза от того, что все внимание уделяется мне, а не ему. Началось тогда в Уэльсе. Я, страстно желая понравиться жителям герцогства своего мужа, даже выучила приветствие на валлийском языке. Наверное, я была неуклюжа, наверное, приветствие звучало с акцентом, но присутствующим так понравилось! О собственной неуклюжести я просто забыла, когда ко мне потянулись множество рук, я бросилась их пожимать. Чарльз был недоволен, члены королевской семьи никогда не пожимают рук, они только слегка касаются или вообще просто берут цветы с выражением сдержанной благодарности.

Я так не умела. Собравшиеся несмотря на плохую погоду люди радовались мне, и я радовалась им. Отступила тошнота. Была забыта неудача в подборке костюма, все это отошло на задний план, вокруг были люди, которые заряжали меня доброй энергией, и я сполна возвращала им.

Я всегда поступала так. Я не читала заумных философских книг, но знаю, что того, кто стоит выше на ступеньку, никогда не будут воспринимать равным себе. Если хочешь, чтобы тебя любили и тебе верили, опустись на ступеньку ниже. Особенно это касается детей, с ними можно разговаривать, только присев на корточки либо хорошенько наклонившись. Я приседала, дети были в восторге, а их родители следом. Разве это плохо? Разве это было плохо для самой королевской семьи? Но семья воспринимала мой успех с раздражением.

Когда мы ехали в Кэрнавонский замок, люди, стоявшие по бокам дороги во всех городках и деревнях, кричали:

– Вот она!

Чарльз разозлился, потому что кричать должны были: «Вот они!» Принц злился потому, что о его умных официальных речах в газетах никто не писал, зато о прелести его супруги рассказывали взахлеб.