А. Кручинин - Белое движение. Исторические портреты

В начале 1918 года партизанский отряд был расформирован. Часть «волков» осталась в составе Собственной Его Величества Шаха казачьей дивизии (там были русские инструкторы), но большинство, покинув Персию, «походным порядком» двинулось на Кубань. Так закончилась Первая мировая война, а в России тем временем началась война Гражданская. Казаки уже знали о знаменитом Ледяном походе Добровольческой Армии, гибели ее Главнокомандующего генерала Л. Г. Корнилова во время неудачного штурма Екатеринодара и о том, что надежд на сопротивление большевикам почти не осталось. Полковник Шкура был объявлен «злейшим врагом советской власти», которого при первой же возможности следовало поймать и предать «народному суду». Ему пришлось переодеться солдатом, выкрасить волосы и по фальшивому паспорту выехать в Порт-Петровск, бывший тогда столицей одной из многочисленных республик, образовавшихся после распада единого Российского Государства.

Около 80 партизан шли вместе со своим командиром, но в районе Минеральных Вод путь им преградили отступавшие с фронта распропагандированные большевиками части бывшей Кавказской Армии. От казаков потребовали сдать оружие и выдать своих офицеров. Не желая бессмысленного боя, Шкура приказал отряду разоружиться и разойтись. Самому ему все же удалось избежать ареста, и по подложным документам он несколько недель жил в Кисловодске. Здесь же была и его семья.

Несмотря на то, что Кубань и Терек формально признали Советскую власть, а казакам пришлось сменить традиционные кубанки на солдатские фуражки и осваивать непривычное обращение «товарищ», настроения в станицах становились все более антисоветскими. Казаки тяготились чуждой, непонятной для них «рабоче-крестьянской властью». Встречаясь со многими своими однополчанами, авторитетными казаками, Шкура убеждался в возможности организации антибольшевицкого сопротивления в Кубанской Области. Нужно было искать и объединять кадры будущих бойцов, готовить подпольные склады оружия и, главное, изыскивать денежные средства. А поскольку и сам Шкура, и многие его казаки проживали в Баталпашинском отделе, то именно здесь, в юго-восточной части Области, и было решено начать формирование повстанческих отрядов.

Неожиданно судьба полковника сделала странный зигзаг, который едва не привел его на службу к большевикам и при определенных обстоятельствах мог бы, пожалуй, даже примирить с Советской властью. Находясь в Кисловодске, он случайно на базаре повстречал своего бывшего фельдшера Гуменного, который и привел его прямо в Штаб Главнокомандующего Кубанской Советской Республики, бывшего офицера А. И. Автономова. Тот еще в апреле 1918 года руководил обороной Екатеринодара от подошедшей Добровольческой Армии, а затем сделался, как тогда говорили, «красным наместником Кавказа». Заняв столь высокий пост, он взялся за организацию совершенно новой армии, построенной на началах сотрудничества с бывшими офицерами и генералами. Автономовым широко пропагандировалась идея борьбы не против красных или белых, а против немецких и турецких оккупантов, отряды которых, в соответствии с подписанным большевиками Брест-Литовским мирным договором, заняли Дон, Украину и уже продвигались к границам Кубани. Показателен и тот факт, что Автономов не исключал возможности объединения с Добровольческой Армией на общей патриотической позиции. Им велись переговоры и с известными генералами Н. В. Рузским и Р. Д. Радко-Дмитриевым с целью использования их авторитета для привлечения в ряды армии всех колеблющихся.

Как бы ни относиться к вынужденному союзу с кубанскими большевиками, но благодаря ему привлеченный к их военному строительству Шкура получил мандат на формирование казачьих полков, а также возможность беспрепятственно разъезжать по станицам и агитировать казаков за вступление в ряды создаваемой красной кубанской армии. А в случае необходимости всегда легко можно было заставить казаков повернуть оружие против большевиков...

Однако сведения о своевольстве Автономова очень скоро дошли до высшего большевицкого руководства. Он был вызван для «объяснений» в Москву, а на III-м съезде Советов Кубанской и Черноморской Республик его лишили всех занимаемых должностей. Лишь благодаря личному заступничеству Г. К. Орджоникидзе Автономов смог вернуться на Кавказ, чтобы «искупить свою политическую недальновидность» и воевать против белых, но теперь уже в скромной должности командира бронепоезда. Он умер от тифа в январе 1919 года.

Стоило Автономову покинуть Кавказ, как по обвинению в подготовке «контрреволюционного заговора» чекистами был арестован и Шкура. Переведенного во Владикавказскую тюрьму полковника спасло чудо, когда его, перепутав по фамилии с большевиком-матросом, выпустил из тюрьмы один из красных военачальников Беленкевич.

Итак, «степной волк» снова на свободе. Теперь уже не было смысла отказываться от первоначального намерения организации повстанческих отрядов, и подготовка к восстанию пошла полным ходом. Коренным образом изменилась ситуация и на всем Северном Кавказе. Терские казаки, первоначально также не отрицавшие возможности признания Советской власти, были возмущены несправедливостью при разрешении земельного вопроса. Чеченцам и ингушам безвозмездно, под лозунгом «восстановления исторической справедливости», передавались завоеванные кровью казачьи земли, а самих казаков насильно переселяли в Ставропольскую губернию. Таким образом, и Кубанцы, и Терцы были готовы начать борьбу с большевиками при первой же благоприятной возможности.

Бежав из тюрьмы в мае 1918 года, Шкура, опираясь на заранее подготовленные офицерские и казачьи ячейки, сумел быстро сформировать несколько партизанских отрядов, закупить оружие и подготовиться к выступлению. Глухая, окруженная страшными легендами «Волчья поляна» среди гор, в лесу под станицей Бекешевской стала местом сбора повстанцев. Здесь, стоя под своим черным «волчьим» значком, ночью 25 мая 1918 года Шкура зачитал «приказ № 1», которым принимал на себя командование отрядом, состоявшим всего из двух штаб- и пяти обер-офицеров и шести казаков и имевшим на вооружении 4 винтовки, 2 револьвера и 2 бинокля. Правда, через несколько дней арсенал пополнился 200 пиками, 80 шашками и 80 кинжалами. Так началась партизанская война на Кубани...

Вскоре численность отряда выросла до 40 бойцов. Офицеры и казаки призывали к выступлению окрестные станицы: Усть-Джмуринскую, Воровсколесскую, Баталпашинскую, Бекешевскую, Боргустанскую. В Кумско-Лоовском ауле повстанцев поддержали черкесы. Любыми способами, даже перекупкой у красных, доставалось оружие. С большим риском Шкура и его начальник Штаба полковник Я. А. Слащов выступали на станичных сходах, призывая казаков к решительному выступлению против Советов.