Эдвард Радзинский - Мой лучший друг товарищ Сталин
Сначала все было весело. Коба вызвал меня на Ближнюю.
На веранде сидели он и Берия. И, с трудом скрывая торжество, он сокрушенно сказал:
— Понимаешь, Фудзи, какая нехорошая вышла история. Лаврентий жалуется, что мой подлец сумел выкрасть из лагеря отбывающего наказание футболиста.
— Товарища Старостина, — уточнил Берия.
(Сцена очень напоминала мой любимый роман Дюма: счастливый король выслушивает жалобы кардинала Ришелье на удальство королевских мушкетеров.)
— Прости, не знаю… Товарища Черчилля знаю, товарища Рузвельта, а вот товарища Старостина нет… Короче, Васька привез его в Москву, чем очень обидел Лаврентия. Нехорошо, ай как нехорошо повел себя товарищ генерал, — гаерствовал Коба.
— Вчера он увел жену члена Союза писателей, — добавил Берия.
— Здесь поступим, как обычно. Жену писателю вернем, а Ваську за это на денек на гауптвахту. Но со Старостиным ситуация посложнее. Он его где-то прячет. И я подумал подослать к Ваське опытного разведчика… тебя, Фудзи… Васька тебя уважает, должно быть, потому что мало видит. Найди футболиста и заодно образумь товарища начальника ВВС Московского округа. — С каким удовольствием произносил он всегда Васькин титул.
Когда Берия ушел, Коба со вздохом повторил любимую фразу:
— Трудно мне с ним. Я ведь сын сапожника, а Васька — генералиссимуса.
И я поехал.
Васька уже успел развестись (и не раз!) и теперь жил в особняке на Гоголевском бульваре вместе с детьми. Его дома не было. Открывшая дверь грузинка-нянька сразу преисполнилась ко мне доверия из-за моей грузинской внешности.
— Как же вы похожи на его отца. Вы уж будьте ему и вправду отцом. А то у товарища Сталина времени на Василия нет. Стыдно сказать, мать детей Василия, пускай разведенная, должна приходить сюда тайком. Он запретил ей видеться с ними. Я устраиваю ей тайные встречи, а он грозит прогнать и даже убить меня. Я за себя не боюсь, не пропаду. Я за детей боюсь… мальчик и девочка, с кем они останутся — с пьяными девками, прости Господи? Или с очередной новой мачехой при живой матери?
Действительно, разведясь, Васька ввязался в череду женитьб. Сперва женился на знаменитой пловчихе Капитолине Васильевой, потом ее бросил. Правда, любовь увековечил. Памятником страсти нежной стал первый в стране крытый бассейн, спортивный подарок сына Цезаря любимой (тогда) супруге. После Капитолины кто только не побывал в особняке: третья жена, бесконечные девушки, состав которых сильно обновлялся после физкультурных парадов… Стоявшие у Мавзолея и на Мавзолее зорко высматривали добычу среди усердно маршировавших по Красной площади физкультурниц. Ночевали с Васькой порой и просто девки с улицы…
Но надо было выполнять поручение. У няни я выяснил, что нужных действующих лиц — Васьки и Старостина — в особняке нет. Он с утра уехал охотиться и забрал футболиста с собой.
— Он его теперь всюду возит, боится, что отнимут, — пояснила грузинка.
Я сел в машину и поехал в его охотничье хозяйство, официально принадлежавшее ведомству Военно-воздушных сил. Ехать пришлось очень долго, под самый Переславль-Залесский. У въезда стояла многочисленная охрана.
Показал удостоверение и допуск. На вопрос, где я могу найти товарища генерал-лейтенанта, ответом конечно же было молчание.
Владение оказалось бескрайним. Внутри, вдоль леса, шла специально проложенная узкоколейка. И рядом с нею — удобная асфальтовая дорога. Дорога была совершенно пустынной. Вдали у входа в рощицу стояли два пятнистых оленя… но тотчас исчезли, как привидения. И опять — никого. Наконец встретился егерь, он брел по дороге со связкой куропаток. На вопрос о Ваське тоже ничего не ответил. Я доехал до большого, явно недавно отстроенного дома, стоявшего у узкоколейки. Около него была охрана. На этот раз я сурово объяснил, кем послан, и попросил найти генерал-лейтенанта.
Услышав имя пославшего, все невероятно засуетились. Офицер немедля куда-то позвонил и, вытянувшись, доложил, что Васька ждет меня в «новом доме». Он сел со мной в машину, и мы поехали вдоль узкоколейки. Показался еще один дом, проехали и его и через пару десятков километров остановились у третьего строения.
Васька, весьма «веселый», встретил меня в подвале дома в окружении трех офицеров.
— Фудзи, садись. Ты вовремя. Мой начальник контрразведки арестовал группу террористов, которые имели намерение совершить теракт против товарища И-Вэ Сталина. Мы сейчас будем допрашивать одного из них! — И скомандовал: — Введите.
Ввели какого-то несчастного офицера в форме майора (как я потом выяснил, работника отдела кадров ВВС Московского военного округа).
Майор был босой.
— На колени, — грозно скомандовал Васька.
Майор с готовностью, проворно выполнил приказание.
После чего Васька объявил:
— Будем тебя пытать! — И хлыстом ударил его по голым пяткам.
Надо сказать, мне довольно легко удалось прекратить безобразие и уговорить отпустить майора. Перед расставанием с жертвой Васька на всякий случай ударом кулака сбил его с ног. Точнее, хитрый майор явно нарочно рухнул, демонстрируя Васькину силу. Васька потребовал:
— Поклянись, что больше не будешь задумывать покушений на И-Вэ Сталина!
Майор поклялся. Васька обнял его, расцеловал, и они выпили за его раскаяние.
После чего мы поехали в Москву к нему домой.
В дороге захмелевший Васька был очень говорлив. Он рассказал, как удачно обманул нянечку. Под видом Старостина с ним поехал его собственный ординарец, а бедный Старостин отсиживался сейчас в кладовой в особняке.
Помолчав, сам заговорил о том случае. Видно, не давал он ему до сих пор покоя.
— После него не могу видеть хоккей…
Тот случай и вправду был страшный. Произошел он два года назад. Васька в то время обожал хоккей и сумел создать знаменитую хоккейную команду ВВС. Игроки команды получали главное наше богатство — квартиры, не говоря уже о щедрых продуктовых пайках и прочем. Так что многие звезды хоккея быстренько перешли в нее. Команда летела в Челябинск на очередную игру, но из-за сильной метели им пришлось приземлиться в Казани (аэропорт назначения не принимал). Игроки скучали, позвонили в Москву. И тогда Вася своей властью командующего ВВС Московского военного округа разрешил продолжать полет. Одиннадцать лучших хоккеистов, любимцев страны, погибли при посадке самолета в пургу. Вместе с игроками разбился специальный самолет, на котором летали только члены Политбюро и на котором Васька, опять же своею властью, иногда возил команду.
