Михаил Вострышев - Московские обыватели

За сто лет своего существования Земледельческая школа несколько раз меняла адреса (последний — на Смоленском бульваре, дом существует доныне), устав, правила приема. Приходили и уходили директора, преподаватели, воспитанники, многие из которых стали знаменитыми на всю страну. Но когда в школе появлялся кто-нибудь из выпускников, он вспоминал в первую очередь не громкие имена, а спрашивал, как поживает Федор Васильевич.

Есть люди, которые не занимали высоких должностей, не прославились ни научными открытиями, ни военными подвигами, а память о них все равно сохраняется навсегда у тех, кто их знал.

Федор Васильевич Соболев родился в семье псаломщика в селе Никульском, что в восьми верстах от Коломны. Перебиваясь, как и другие братья и сестры, с хлеба на воду, закончил Коломенское духовное училище и Московскую духовную семинарию. Далее потекла обычная, немного более удачная, чем у других бедных людей, жизнь, учитель земской школы в Бронницком уезде, преподаватель русского и церковно-славянского языков в московском Донском духовном училище, а с 12 ноября 1880 года в течение тридцати четырех лет — надзиратель Земледельческой школы.

Бывшие питомцы «земледелки» почитали за грех побывать в родной школе и не повидать Федора Васильевича Многие, узнав печальную весть о его кончине 8 ноября 1914 года, так больше и не переступили порог школы. Зачем? Нашего «дедушки» нет, все переменилось, не с кем отвести душу, вспомнить старину.

Да что он такого сделал, если после смерти его портрет украсил один из классов? Ничего особенного. Выпустил восемьсот воспитанников. Знал все о каждом где и как учился, кто его родственники, как собирается дальше жить. Как нянька нянчился с учениками, старался получше накормить их, особо заботился об юнцах из провинции, попавших от семейного очага в пучину столичной жизни. Вел постоянную переписку с родителями своих питомцев, хлопотал о сооружении школьного храма, обустраивал жизнь мальчишек во время практики в подмосковном опытном хозяйстве и на Бутырском хуторе. Вечно вокруг него собиралась толпа молодежи, слышался радостный шум их голосов

Это был скромный, несколько суетливый надзиратель-педагог, который жил учениками и для учеников. Таким не воздвигают гранитные монументы. И все же остался памятник — нерукотворный. Его зодчие — сотни воспитанников Федора Васильевича Соболева, которым с малых лет запала в душу искренняя и бескорыстная любовь к ним надзирателя Земледельческой школы.

Школьный труд. Начальница женской гимназии Ольга Афиногеновна Виноградская (1853–1914)

Кое-кто считает, что лишь в России мужчины скептически отзывались о женском образовании. Нет, сильный пол во всех странах был одинаков.

«Ученая женщина есть бич своего мужа, своих детей, своих слуг, всего света».

Ж. Ж. Руссо

«Нет мужчины, который не предпочел бы провести свою жизнь лучше с горничной, нежели с ученой женщиной».

Стендаль

«Ученая женщина пользуется своими книгами так же, как часами, которые носит напоказ другим, хотя бы эти часы постоянно стояли или шли неверно».

Кант

Русский человек, скорее, видел в женщине бестию, которая, дай ей только случай, обскачет мужика. Оттого и поговорка прижилась: «Где черт ничего не успеет, туда женщину посылает».

Конечно, в каждой семье жизнь шла по-своему и чаще женщину оберегали и боготворили, чему свидетельство не только европейские рыцарские романы, но и российская действительность. Но отчего у нас до Петра женщина из терема ни ногой?.. «Грубость нравов, — писал историк С. Соловьев, — делала невозможным пребывание женщины в мужском обществе, ибо в человеке не умирает сознание, что женщина есть блюстительница семейной нравственности, семейного наряда и потому должна находиться в среде более чистой».

В конце концов на исходе XVIII века для женского образования, ранее бывшим исключительно домашним, появились Смольный институт и несколько частных, французских и немецких, пансионов.

Заведения для женского воспитания и образования более походили на монастыри и долгое время были доступны лишь привилегированным сословиям. Лишь в 1855 году разрешили открывать как в городах, так и в больших селениях училища для приходящих девиц. Москва, как держательница патриархальных устоев, не торопилась принять новшество, пропустив вперед в этом начинании не только Петербург, но и многие губернские города. Лишь 30 августа 1859 года была открыта Первая женская гимназия в доме князя Воронцова (приняли 38 учениц, но уже через два месяца их число достигло 171). В 1861 году открыли Вторую женскую гимназию (на Старой Басманной), в 1865-м — Третью (в Замоскворечье), в 1870-м — Четвертую (на Поварской).

Преподавали здесь на первых порах исключительно мужчины, ведь у женщин не было на то соответствующего образования. Но вот появились первые выпускницы, в 1869 году открылись Лубянские женские курсы, а в 1872-м — Высшие женские курсы, которые стали поставлять преподавательниц в низшие классы училищ и гимназий.

Кроме казенных учебных заведений, в женском образовании в Москве большую роль играли частные, и среди них самая величественная, состоявшая из двух каменных зданий в три и четыре этажа (последнее выстроено в 1910 году), — женская гимназия на Покровке Ольги Афиногеновны Виноградской.

Всю свою сознательную жизнь Виноградская посвятила славному делу образования женщины. Но мужчины не любят в своих мемуарах останавливаться на женской судьбе, если, конечно, это не актриса. Здесь дело даже не в том, что они брезгуют учеными дамами, а скорее внутреннее стеснение заглядывать в личную жизнь трудолюбивой добропорядочной женщины. Они привыкли в дамах описывать лишь страсть или отсутствие страсти.

Так что же можно написать о директрисе гимназии, которая на сцене не выступала, фривольно себя не вела и даже не имела миллионного состояния?.. Как ни крути, а рассказ получится пресным и малохудожественным. И все же рискнем, хотя бы потому, что Ольга Афиногеновна представляла собой тип хорошего педагога, который стал распространенным в России повсеместно с конца XIX века и не пропал в советские годы.

Она родилась 7 марта 1853 года в Петербурге и первоначальное образование получила дома, от отца Афиногена Васильевича, окончившего Казанский университет, и матери Клеопатры Ивановны, выпускницы Смольного института. В пять лет Ольга уже декламировала «Братьев-разбойников» Пушкина, к десяти говорила по-французски и по-немецки. В 1866 году семья переселилась в Москву, где Виноградская окончила Первую женскую гимназию и некоторое время состояла в ней классной дамой. Затем преподавала в детских садах и низших классах женских гимназий, одновременно обучаясь на Лубянских курсах и давая частные уроки. Наконец она поступает учителем в учебное заведение для девочек-сирот болгар и сербов и через два года встает во главе этой школы, слившейся с пансионом госпожи Керкоф и в июле 1883 года переехавшей на Покровский бульвар.