Игорь Курукин - Анна Иоанновна

Октября 17-го числа государыня императрица Анна Иоанновна скончалась. Ноября 4-го дня пожалован с прочими в капитаны 1-го ранга»{512}.

Целое царствование прошло на глазах у автора, он многое повидал на суше и на море и во многих событиях участвовал, но из таких записей не понять его отношение к своему времени и его героям.

Однако немногие косвенные данные позволяют утверждать, что эпоха петровских преобразований, накануне и после смерти самого реформатора видевшихся тяжким испытанием, к концу правления Анны Иоанновны стала восприниматься шляхетством как время славы и благополучия. В частности, об этом свидетельствуют интересы столичных читателей. По данным «учётной книги» изданий Синодальной типографии 1739–1741 годов, особой популярностью пользовалась литература о Петре I и его семействе. Офицеры, чиновники и прочая публика покупали «Проповедь в день годишного поминовения» императора, «Похвальное слово», «Описание о браке» Анны Петровны, «Слово на погребение» Екатерины I.{513}

Молодой Ломоносов из германского далека прославлял в «Оде на взятие Хотина» русские войска, ведомые не Минихом, а самим императором Петром Великим в компании с Иваном Грозным:

И, чувствуя приход Петров,Дубравы и поля трепещут.Кто с ним толь грозно зрит на юг,Одеян страшным громом вкруг?Никак смиритель стран Казанских?

Поэт уже предвидел грядущие победы русских героев («Обставят Росским флотом Крит; / Евфрат в твоей крови смутится») и был уверен:

Россия, коль щастлива тыПод сильным Анниным покровом!Какия видишь красотыПри сем торжествованьи новом!

Однако обращение к недавнему великому прошлому неизбежно должно было вызвать сравнение — и здесь новые придворные светила, за исключением, может быть, бравого Миниха, явно уступали петровским «птенцам». Ни Остерман, ни Бирон, ни их окружение в герои не годились, и их присутствие во власти уже раздражало дворян, осознавших себя «новыми людьми» великой державы. «И лапатников и подводы даём, и кого де ни пошлём, назад не возвращаютца, явное разорение Московскому государству, — пересказывал дворовый Семён Жуков жалобы своего хозяина полковника Семёна Давыдова. — У нас фон Миних да Бирон, и им всё поверено…» С полковником был согласен его зять каптенармус Пётр Павлов: «Иноземцам-та и пожить! Рускова ныне в ыноземцах чрез десятова увидишь»{514}. Однако изучение процессов Тайной канцелярии за всё царствование Анны Иоанновны выявило лишь восемь дел, где основным составом преступления была критика «немцев»{515}. Наличие иноземных «конкурентов» вызывало грубую брань и ожесточение — но так ли уж вредно было на самом деле?

Немцы и русские на службе империи

Итак, «немцы» «понаехали» в Россию — и ко времени Анны Иоанновны некоторые из них заняли видные посты на военной и гражданской службе и при дворе. Точное число иноземцев, проживавших в то время в России, неизвестно — таких подсчётов не велось. Но можно попытаться хотя бы приблизительно посчитать более или менее видных «немцев».

Как уже отмечалось, при дворе их было немного. Но высшие придворные посты занимали именно немцы: обер-камергер Бирон и братья Левенвольде — обер-шталмейстер Карл и обер-гофмаршал Рейнгольд. Остерман играл первую скрипку в Коллегии иностранных дел и Кабинете министров; Б. X. Миних с 1733 года возглавлял военное ведомство и командовал армией. В столичных учреждениях прочное место заняли немцы-чиновники, хотя и сравнительно немногочисленные: составленный в 1740 году «Список о судьях и членах и прокурорах в кол[л]егиях, канцеляриях, конторах и протчих местах» свидетельствует, что из 215 ответственных чиновников центрального государственного аппарата их было 28 (при Петре I в 1722 году — 30). Если же выбрать из этих служащих лиц в генеральских чинах (первых четырёх классов по Табели о рангах), то окажется, что на 39 важных русских «персон» приходилось всего шесть иностранцев (чуть больше 15 процентов) — намного меньше, чем в армии{516}.

Наиболее широко они были представлены в Коллегии иностранных дел и Коммерц-коллегии, служба в которых требовала высокой квалификации, знания иностранных языков и «прав» иных государств. Камер-коллегия нуждалась в специалистах по финансам, а Юстиц-коллегия — в юристах, тем более что имела специальное подразделение «лифляндских, эстляндских и финляндских дел». Многие «статские» служащие также появились на русской службе во времена Петра I. В Коммерц-коллегии с тех времён трудились советник Иоганн Павел Бакон и асессор Яков Гювит. Универсальным специалистом стал советник Андрей Кассис — с 1724 года он служил в Мануфактур-коллегии, Коммерц-коллегии, Юстиц-конторе и Монетной конторе. Бессменным с 1720 года вице-президентом Юстиц-коллегии был Сигизмунд Адам Вольф, бывший гофмейстер детей Меншикова и «тайный секретарь» Петра I; его брат Яков Вольф известен как купец, банкир и основатель торговой фирмы.

Под началом С.А. Вольфа и его преемников трудились Иоганн Фитингоф, Иоахим Гагемейстер и швед Альбин Грундельшерн. Другой швед, Лоренц Ланг, с 1715 года совершил с торговыми караванами шесть путешествий в Китай, налаживал дипломатические и торговые отношения России с дальневосточным соседом, а с 1740 по 1752 год был вице-губернатором в Иркутске. Капитан морской артиллерии Андрей Беэр служил в Оружейной канцелярии и успешно руководил Сестрорецким оружейным заводом. На протяжении пяти царствований занимал должность вице-президента Штатс-конторы Карл Принценстерн, ценившийся за умение в нужный момент отыскивать деньги. За 42 года службы обрусел, получил дворянство и вотчины и в 1764 году был в очередной раз представлен к повышению 64-летний вице-президент Юстиц-коллегии лифляндских и эстляндских дел Фёдор Иванович Эмме.

При Анне Иоанновне пост генерал-директора петербургской конторы Главной дворцовой канцелярии занял барон фон Розен; под его началом в качестве дворцовых управителей подвизались «доменс-советник» Фирек, асессор Гохмут, комиссар Пеллинг. Француз Антон (Антуан) Кармедон возглавил тогдашний «Госстрой» — Канцелярию от строений.

На русской службе находились греки, итальянцы, поляки, турки, шведы, французы; выходцы из германских земель указывали свою национально-государственную принадлежность: «голштинцы», «курляндцы», «эстляндцы». Так, в Юстиц-коллегии служил асессор Гейсон «из немецких шляхтичей», президент Академии наук барон Корф был родом «ис курляндских шляхтичей», советник академической канцелярии И.Д. Шумахер — «альзацкой нации», директор Петербургской почтовой конторы Ф. Аш происходил «города Бреславля из гражданского чину».