Эдит Саундерс - Сто дней Наполеона

С другой стороны, ясный и скептический ум короля, мало способный поддаваться иллюзиям, определенно подсказывал ему, что Францией невозможно управлять иначе, как на основе либерального режима, и он прекрасно понимал, что при малейшей попытке произвести какие-нибудь существенные перемены в учреждениях, созданных революцией, он ставит на карту свою корону с величайшим риском окончательно ее потерять. А в шестьдесят лет ему вовсе не хотелось снова начать цыганскую жизнь, бродя с одного места на другое - из Вероны в Митаву, оттуда в Хартвелл [Хартвелл - замок в 60 км от Лондона, где Людовик жил много лет. - А. Б.], Гент и т. д. Двадцать с лишним лет изгнания внушили Людовику ХVIII отвращение к такому бродяжническому существованию, и, по словам Тьебо, "он твердо решился умереть на престоле, и у него хватило ума и благоразумия, чтобы осуществить свое желание на деле". Такой монарх, если бы он был один и мог свободно следовать влечениям своей природы. вполне был бы способен дать Франции возможность постепенно пройти школу парламентского режима. К несчастью, он был не один, а стремление к спокойствию неоднократно заставляло его делать уступки резким выходкам окружавших его фанатиков и давлению еще более фанатической палаты, далеко не являвшейся точным отражением общественного мнения страны" (История ХХ века под ред. проф. Лависса и Рамбо. Т. 3. М., 1938. С. 89-90).

{4}Имеется в виду англо-американская война 1812-1814 гг., начавшаяся в результате торгово-экономической конкуренции двух стран, а также желания некоторых предприимчивых американских политиков сделать территориальные приобретения в Канаде. Американские войска одержали в ходе этой войны ряд значительных побед (на озере Эри (сентябрь 1813), на озере Шамплейн (сентябрь 1814) и др.), однако в августе 1814 года английский десант ухитрился захватить и сжечь большую часть Вашингтона. В итоге в 1814 году в Генте был подписан мирный договор, восстановивший довоенное положение.

{5}Имеется в виду Венский конгресс (сентябрь 1814 - июнь 1815) с участием представителей всех европейских держав, за исключением Турции. Целью и результатом конгресса стало восстановление и переделка государственных территориальных границ посленаполеоновской Европы и провозглашение коллективного принципа регулирования международных отношений. По меткому замечанию немецкого историка Э. Р. Хубера, Венский конгресс не был "мирным конгрессом в обычном смысле слова", а, скорее уж, "двойным конгрессом" (Doppelkongress), который не только урегулировал нерешенные территориальные вопросы, но и создал новое политическое устройство Европы (Huber E. R. Deutsche Verfassungs Geschichte seit 1789. Bd. 1: Reform und Restauration 1789 bis 1880. Stuttgart, 1957. S. 44).

{6}В начале ХIХ века Россия и Пруссия являлись наиболее близкими союзниками в Европе, на это же время приходится пик российской дипломатической активности в отношении государств "Священной Римской империи германской нации". Еще в конце ХVIII века "германская" дипломатическая политика России была названа "деятельной инфлюэнцией", такою она осталась и в следующем столетии. В конце 1800 года Пруссия вместе со Швецией и Данией вошла в организованную Павлом I т. н. 2-ю лигу нейтральных государств. В июле 1801 года, сразу по вступлении на престол, Александр I заявил в инструкциях российским послам: "Большая часть германских владетелей просит моей помощи; независимость и безопасность Германии так важны для будущего мира, что я не могу пренебречь случаем для сохранения за Россией первенствующего влияния в делах Империи" (цит. по: Искюль C. Н. Внешняя политика России и германские государства 1801-1812 гг.: Автореф. дисс. ... д-ра ист. наук. СПб.: СПб. филиал Ин-та росс. истории РАН, 1996. С. 41). В том же месяце в рескрипте российскому послу в Париже С. А. Колычеву Александр говорит о "равновесии" в Империи, которое России надлежит поддерживать между Австрией и Пруссией при помощи своего союзника - Баварского курфюршества. Преемник Колычева, поверенный в делах Франции граф А. И. Морков, получает от царя следующие строки: "...сохранить преобладающее влияние России в делах Империи". Согласно российско-французскому мирному договору от 8 октября 1801 года и его секретным статьям, Россия признавалась гарантом "Священной Римской империи". Поэтому арест в 1804 году отрядом французских драгун бежавшего из Франции герцога Луи Антуана Энгиенского, произошедший на территории суверенного маркграфства Баденского, и последующая его казнь по сфабрикованному обвинению в заговоре на жизнь Первого Консула послужили причиной разрыва русско-французских отношений. Тогда же, в 1804-м, Александр собственноручно пишет "Декларацию России о совместных с Пруссией действиях по защите Северной Германии", а в 1805-м, вслед за англо-русской союзной конвенцией "О мерах к установлению мира в Европе", Россия заключает конвенцию со Швецией о совместных действиях по защите Северной Германии, построив таким образом своего рода систему коллективной безопасности в этом регионе. В 1805 году заключается русско-прусская союзная конвенция, в 1806-м она плавно перетекает в Бартенштейнскую конвенцию, которая в будущем предполагала государственное переустройство Германии в качестве "конституционной федерации" на основе союзнического паритета между Австрией и Пруссией. В противовес созданному Наполеоном Рейнскому союзу Россия и Пруссия предлагают создать Северогерманский союз во главе с Пруссией, что, впрочем, не было поддержано германскими государствами, справедливо опасавшимися стать праздничным десертом Фридриха Вильгельма III. В Тильзите Александр послал Наполеону, в числе прочих, дипломатическую записку, в которой прозвучали следующие слова: "Вопрос, интересующий меня превыше всего, - это восстановление короля Прусского в его владениях" (речь шла о "вознаграждении" Фридриха Вильгельма богемскими землями не присоединившейся к Бартенштейнской конвенции Австрии). Характерно, что большая часть статей заключенного в июне 1807 года Тильзитского мира была посвящена прусским и германским делам: так, этим мирным договором восстанавливался статус Данцига, восстанавливался суверенитет государей-родственников Российского Императорского дома - герцогов Саксен-Кобургского, Гольштейн-Ольденбургского (герцог Петер Фридрих Людвиг был родным дядей Александра, женатым к тому же на сестре императрицы Марии Федоровны) и Мекленбург-Шверинского. Александр признавал Рейнскую конфедерацию германских государств под протекторатом французского имератора, а Франция в свою очередь признавала право Пруссии на "вознаграждение" в случае уступки Ганновера Вестфальскому королевству. В конце 1811 года советник российского посольства в Париже граф Карл Нессельроде, будущий министр иностранных дел, представил Александру план, согласно которому Россия и Франция - союзники по Тильзиту и Эрфурту - гарантировали бы неприкосновенность Пруссии, а Франция в довершение всего сделала бы Пруссии еще ряд территориальных уступок. Александр одобрил план, и это зримое доказательство любви России к Фридриху Вильгельму кружилось на каруселях дипломатических переговоров вплоть до апреля 1812 года, когда союзники по Тильзиту и Эрфурту окончательно рассорились в пух и прах. Роман же России и Пруссии еще более укрепился, так что обе стороны пронесли свою негасимую, хотя и отнюдь не безоблачную, любовь через все баталии 1812-1814 годов (во время похода 1812 года рекрутированные Наполеоном пруссаки проявили крайне предосудительное рвение, объяснявшееся тем, что Наполеон пообещал Фридриху Вильгельму III весь Прибалтийский край) и в конце концов выплеснули эту любовь на головы англичан, австрийцев и французов в ходе Венского конгресса. (Подробнее об этом см., напр.: Искюль С. Н. Россия и германские государства (1801-1808 гг.). СПб., 1996). Впрочем, германские увлечения Александра вовсе не кажутся такими уж странными, если учесть, что ко времени описываемых событий русской крови в жилах российских императоров было - кот наплакал, зато почти в гордом одиночестве текла немецкая (если, конечно, отцом Павла I не был какой-нибудь Салтыков).