Бонапарт. По следам Гулливера - Виктор Николаевич Сенча
Тяжелая утрата Альбины была сродни горю Императора. Так что госпожу Монтолон было за что любить. Эта женщина, конечно, не была королевской крови, но ведь и он родился не во дворце. Эти двое стоили друг друга…
Тем не менее, теребя волосы графини, Император частенько думал о другой – о той, которая после Жозефины разделила с ним супружеское ложе…
* * *
Австрийцы Наполеона сильно обидели. И даже многомиллионная контрибуция, наложенная на Вену, не могла смыть вины императора Франца перед корсиканцем. Венский мир, уткнувший австрияков в навозную жижу, должен был стать достойным наказанием смутьянам. И все же из победы под Ваграмом следовало выжать что-то еще. Покусившиеся на реноме Бонапарта австрийцы обязаны были загладить свою вину…
Жозефина проиграла. Не сумев подарить Императору законного наследника, эта женщина оказалась обречена: ее муж, не стесняясь, приглядывался к богатейшим семействам Европы в поисках подходящей кандидатуры на роль супруги. Отказ в руке сестры русского царя подтолкнул французского монарха подыскивать новую партию.
В середине декабря 1809 года было объявлено о разводе Наполеона с Жозефиной. А уже 6 января следующего года Бонапарт официально просит руки дочери Франца I Марии-Луизы. Австрийский император так напуган французами, что, не раздумывая, дает свое согласие.
Ну а Жозефина подписывает развод. Императрице было что терять. Но при этом эта женщина желает сохранить за собой хотя бы три замка – Елисейский дворец, любимый Мальмезон и замок в Наварре. Да, и пусть бывший муж оплатит все долги… И еще: неплохо бы ежегодную ренту…
– Миллион франков, надеюсь, достаточно? – поинтересовался Бонапарт.
Жозефина покачала головой.
– Два?
– Нет. Три! – глядя в глаза императору, простодушно ответила та.
Бонапарт только вздохнул. Спорить с Жозефиной, знал он, означает обречь себя на бессонные ночи…
* * *
Русско-французский союз приказал долго жить. В конце марта 1810 года Бертье привез Марию-Луизу в Страсбург.
Ответ, полученный из Вены, возбудил в Бонапарте странную для его возраста страсть. С ним явно что-то случилось. Узнав, что кортеж из австрийской столицы уже достиг границ Франции, Император не мог себя сдерживать. Он без конца слал навстречу гонцов, пажей и шталмейстеров – с письмами, цветами, записками, корзинами с яствами… Наполеон не узнавал себя! И с нетерпением ожидал от посланников известий – где, когда, во сколько…
А потом не выдержал. Утром 27-го, прихватив Мюрата, он выехал из Компьена навстречу кортежу. Без свиты, да еще под проливным дождем. И где-то там, на полпути, встретил-таки ту, которую с таким нетерпением ждал. Бонапарт почти не слышал Каролину, которая представляла ему невесту. Вскочив в карету, он приказал двигаться в Компьен. За окнами кареты мелькали города и веси… Нигде не останавливались – все мчались и мчались…
В Компьен прибыли поздно вечером. Весь свадебный церемониал был сокращен до минут – никаких торжественных приветствий, салютов и балов. Наполеон и Мария-Луиза объявляются мужем и женой… А теперь, Ваше Величество, прошу в опочивальню… И когда за новобрачными захлопнулись двери, «жених» набросился на женщину-подростка с неистовством викинга, овладевшего невинной жертвой…
2 апреля в квадратной гостиной Лувра было проведено церковное бракосочетание французского императора с австрийской принцессой (после фактической брачной ночи по-гусарски). Позже он будет сильно жалеть о своей выходке. Да, поступил, как солдафон, как настоящий варвар. И это при том, что все было готово для проведения торжественного церемониала. К чему было неистовствовать, ругал он себя, если Мария-Луиза уже и так принадлежала ему?..
Мария-Луиза была дочерью своего отца. И вышла бы за любого, на кого укажет властный перст австрийского императора и любимого батюшки. Именно так ее и воспитывали: быть послушной дочерью, чтобы потом стать хорошей женой и любящей матерью. В идеале – стать блестящей королевой. Принцесса знала с десяток языков (включая латынь и турецкий), хорошо рисовала и немного музицировала; а еще воспитывалась в железных рамках придворного этикета, исключавшего острые вопросы пола, нравственности и роскоши. Этакий птенчик, выросший в клетке пуританской сдержанности.
«Когда она была ребенком — писал Макс Бильяр, – самым большим ее удовольствием было «ходить на луга в Ахау собирать веронику на чай; она любила большие леса, поля, разведение цветов; но больше всего “ловлю раков”. …Рассказывала, как она это делала: “веревочку тянули медленно-медленно, затем брали сетку и сверху протягивали веревочку, и рак был пойман”. Она любила также животных, горлиц, зайцев, ягнят, а к лягушкам она чувствовала особенную страсть. …Рассказывала, как она “совсем уже было поймала зелено-фисташковую лягушку”, и как она ее упустила. Однажды ей подарили четырех лягушек. “Двух из них, – пишет она, – я отдала моей сестре Леопольдине, а остальных оставила себе; они очень красивы”…»
Такая невеста Бонапарта, насмотревшегося в жизни всякого, вполне устраивала. Уж лучше девственница с мозгами подростка, нежели развратница с ангельским личиком. Неумеху можно обучить, шлюху – исправит только могила. C’est la vie…
Все. Теперь когда-то безродный корсиканец станет одним из членов тысячелетней династии Габсбургов! И он даст этой девушке-подростку то, чего ей так не хватало в чванливой и скучной Вене.
Как, у принцессы не было никаких развлечений – только цветочки в горшочках, зеленые лягушки и канарейки в клетках? Будет все. Отныне к услугам императрицы лучшие европейские театры, салоны, музеи… Лишь несколько платьев с кружевами и отсутствие роскошного белья? Теперь на выбор все что угодно – самого модного, утонченного и дорогого от лучших французских и венских мастеров: изящные платья и ажурные пеньюары, дорогие кружева, кашемировые шали, ботинки и, конечно же, туфли, туфли, туфли… Что из украшений? А, любимая с детства бирюза и парюра из жемчуга… Еще какие-то дешевые браслетики (тс-с, не хихикать!). И это все?! Если об этом узнает Жозефина, она умрет со смеху, высмеяв простушку с ног до головы! И это поправимо: у Марии-Луизы будут лучшие алмазы, бриллиантовые колье и серьги, ослепительные ожерелья – все из самоцветов, которым позавидовали бы богатейшие правители из династии Великих Моголов…
Во Франции супругу Императора ожидали роскошные дворцовые апартаменты, о каких не могла мечтать ни одна из габсбургских королев. Это не восемь жалких комнатушек, в которых приходилось прозябать в Вене… Когда в Компьене Бонапарт показал Вестфальской королеве ванную комнату жены, той от зависти чуть не сделалось дурно: ванная оказалась обтянута дорогущим индийским кашемиром…
Прогулки, развлечения, сладости – все, чего захочет. А взамен лишь одно-единственное: сын. Он ждет от юной супруги сына! И исполнит все пожелания Марии-Луизы в надежде, что та его не
