Советские полководцы и военачальники - Владимир Евтихиевич Быстров
А на следующее утро сражение возобновилось. Фашисты атаковали с упорством обреченных, особенно на флангах, пытаясь прорваться в тыл армии. Но гвардейцы-танкисты успешно отбивали эти атаки, а на некоторых участках и сами контратаковали противника. Ожесточенные бои в районе Прохоровки продолжались до 15 июля. К вечеру этого дня на всем фронте армии наступило затишье. Враг выдохся и, видимо, хоть и с запозданием, осознал бесплодность своих попыток прорваться на Курск.
Ночью Ротмистров был вызван на КП командующего фронтом. Генерал армии Ватутин, усталый, но, как всегда, приветливый, крепко пожал руку. Он коротко проинформировал об. обстановке — противник, потерпев неудачу и под Орлом, видимо, начнет отводить четвертую танковую армию и оперативную группу «Kampf» на рубежи, с которых они начали наступление. Надо не упустить этот момент, наседать на врага, бить его, как говорится, в хвост и в гриву. Это задача подвижных соединений — танковых и механизированных корпусов.
— Все правильно, товарищ командующий, — ответил Ротмистров. — Но у нас много разбитых машин. Восстанавливать начали еще 13 июля, делаем все возможное, но…
— Знаю, Павел Алексеевич, — мягко перебил командующий. — Эиаю, что армия нуждается в пополнении и отдыхе. Но надо танкистам еще раз надавить на противника.
И уже 17 июля 5-я гвардейская танковая армия перешла в наступление, погнала противника на запад. Затем, после пополнения и короткого отдыха, она приняла участие в контрнаступлении советских войск на Белгородско-Харьковском направлении, начавшемся 3 августа 1943 года. В этой операции армия, завершив начатый стрелковыми соединениями прорыв обороны противника, вышла на оперативный простор и за 5 дней с боями преодолела 100 километров, овладев Золочевом, что поставило под угрозу важнейшие коммуникации харьковской группировки врага. Это способствовало освобождению Харькова войсками Степного фронта. Павел Алексеевич считал эту операцию первым и очень поучительным опытом использования танковых армий новой организации в качестве эшелона развития успеха в составе подвижных групп войск фронта. Действия 5-й гвардейской танковой армии в оперативной глубине отличались стремительностью и высокой маневренностью, массированным применением танков. И поэтому, когда при очередной (третьей) встрече с Верховным Главнокомандующим тот спросил его: «Значит, наши танковые армии новой организации оправдали себя?» — Ротмистров твердо сказал, что убежден в правильности организационной структуры новых танковых армий. Они нуждаются лишь в более значительном усилении противотанковой и самоходной артиллерией, а также в надежном прикрытии с воздуха авиацией. Сталин поинтересовался затем, как показали себя в бою новые вражеские танки «тигр» и «пантера».
— Наши средние и тяжелые танки, — ответил Ротмистров, — могут успешно с ними бороться, если поставить на них новую пушку, равноценную восьмидесятивосьмимиллиметровой немецкой.
Верховный сказал, что скоро наши танки будут иметь пушку не хуже немецкой.
За успешные действия армии в контрнаступлении Ротмистров был награжден орденом Кутузова 1-й степени, а в октябре 1943 года ему было присвоено воинское звание генерал-полковника танковых войск.
В нашей военной литературе почти не употребляется термин «Восточный вал». Но в фашистской Германии со второй половины 1943 года этот термин был в большом ходу. После краха операции «Цитадель» противник возложил все свои надежды на «Восточный вал». О неприступности «Восточного вала» вещал Гитлер, кричал Геббельс, рассуждали в военных кругах рейха. При этом имелся в виду не какой-то реальный вал, а оборонительный рубеж, проходивший главным образом по водным преградам: Керченскому проливу, реке Молочной, Днепру в его среднем течении, реке Сож до Гомеля, далее восточнее Орши, Витебска, Невеля, Пскова и севернее Чудского озера — по реке Нарве. На этом заранее подготовленном к обороне рубеже враг рассчитывал закрепиться намертво, объявил его непреодолимым. Накопив силы, собирался перейти затем в новое наступление.
И действительно, «Восточный вал», особенно Днепр, имевший в среднем течении ширину 700–900 метров, представлял собой серьезную преграду для войск, наступавших в западном направлении. Его правый, крутой и высокий берег был удобен для создания мощных оборонительных сооружений и разветвленных систем всех видов огня. А наступающие войска выходили к Днепру на его равнинное и по большей части открытое степное левобережье. Не случайно по директиве Ставки от 9 сентября 1943 года за успешное форсирование Днепра ниже Смоленска или равных ему водных преград по трудности форсирования и закрепление на их берегах плацдармов, надлежало представлять отличившихся солдат, сержантов, офицеров и генералов к присвоению звания Героя Советского Союза.
5-я гвардейская танковая армия переправилась через Днепр в ночь на 15 октября в районе Мишурина Рога. Танки переправлялись на четырех 40-тонных паромах, колесные машины и артиллерия шли по двум понтонным мостам. Переправа прошла организованно, в относительно спокойной обстановке, так как на правобережье уже завоевали плацдарм части 37-й и 5-й гвардейской армий. В стыке между ними 5-й гвардейской танковой предстояло вступить в сражение и, развивая успех прорыва в юго-западном направлении на Пятихатки, обходным маневром с юго-запада и юго-востока овладеть Кривым Рогом.
Наступление 37-й и 5-й гвардейских армий, наносивших главный удар, развивалось очень медленно. Противник оказывал отчаянное сопротивление, его пехота при поддержке танков и авиации переходила в яростные контратаки. В воздухе висели «хейнкели», волнами пикируя на наш плацдарм.
Командующий Степным фронтом генерал армии И. С. Конев нервничал, требовал от командующего 5-й гвардейской армии активизировать действия, наступать энергичнее. Генерал Жадов, не оправдываясь, докладывал, что ничего не получается, так как огневые средства противника недостаточно подавлены, и необходимо заново готовить наступление. Ротмистров, находившийся на КП Жадова, так описывал дальнейшее: «Зная крутой характер И. С. Конева и искренне сочувствуя А. С. Жадову, я в один из его разговоров с командующим попросил телефонную трубку.
— Жадов топчется на месте, а вы там сидите и наблюдаете! — сказал резко, как ударил, Иван Степанович.
— Да, наблюдаю и вижу, что без танков наша пехота не сможет прорвать оборону немцев, — спокойно ответил я.
— Ах, вы, оказывается, не только занимаетесь наблюдением, а еще и расхолаживаете там Жадова! Значит, по-вашему, тоже следует перенести наступление на завтра? — сердито загремел командующий фронтом.
— Нет, всего лишь на несколько часов. Сейчас на фронте полная тишина. Противник определенно считает, что наши атаки отбиты и сегодня мы наступать уже не будем.
— Ну и что же вы предлагаете? — нетерпеливо перебил меня Конев.
— Время приближается к ужину. А немцы в распорядке аккуратны. Думаю, что они скоро оставят у себя на переднем крае обороны только дежурные подразделения, а остальных отведут в тыл, к кухням. Вот в этот момент и надо нанести
