Уильям Ширер - Берлинский дневник. Европа накануне Второй мировой войны глазами американского корреспондента

Нам дали номера в отеле «Скриб», где я часто останавливался в лучшие времена. К моему удивлению и удовольствию, в вестибюле я встретил Демари Бесс и Уолтера Керра, которые продолжали работу после того, как почти все их коллеги уехали. Они поднялись ко мне в номер, и мы поговорили. Уолтер казался еще более нервным, чем прежде, но все таким же славным. Демари невозмутим как обычно. Они с Дороти жили в отеле «Элизи Парк» у Рон-Пуа. За день до взятия Парижа к ним прибежал запыхавшийся хозяин отеля и уговаривал их тоже бежать; все равно он смывается и закрывает отель. Они убедили его оставить отель на них!.. Я расспросил о своих знакомых. Большинство из них покинули Париж.

Демари говорит, что паника в Париже была невообразимая. Все голову потеряли. Правительство не давало никаких распоряжений. Людям велели бежать, и по меньшей мере три из пяти миллионов человек бежали, бежали без вещей, бежали в буквальном смысле слова, на своих ногах, на юг. Кажется, парижане действительно поверили, что немцы будут насиловать женщин и еще хуже обойдутся с мужчинами. Они слышали фантастические истории о том, что происходило, когда немцы оккупировали какой-либо город. Те, кто остался, весьма удивлены корректным поведением армии — пока.

Жители в обиде на свое правительство, которое в последние дни, насколько я понимаю, совершенно пало духом. Оно даже забыло сообщить людям, пока не поздно, что Париж не будет обороняться. Остались французская полиция и пожарные команды. Странно видеть ажанов без их пистолетов. Они регулируют дорожное движение, причем на дорогах — исключительно немецкие армейские машины, или патрулируют улицы. У меня такое ощущение, будто то, что мы наблюдаем сейчас в Париже, — это полное крушение французского общества: коллапс армии, правительства, морального состояния народа. Это слишком страшно, чтобы в это поверить.

Париж, 18 июня

Маршал Петэн попросил о перемирии! Парижане, уже потрясенные всем случившимся, с трудом могут в это поверить. Так же, как и все мы. Что французская армия должна капитулировать, это ясно. Но большинство из нас ожидали, что она сделает, как датская и бельгийская армии, а правительство, как хвастался Рейно, уедет в Африку, где Франция с ее флотом и африканскими армиями сможет продержаться длительное время.

Горожане узнали о поступке Петэна из громкоговорителей, для удобства установленных немцами почти на каждой площади города. Когда поступило первое сообщение, я стоял в толпе французов и француженок на площади Согласия. Для них это был почти смертельный удар. К отелю «Крийон», в котором останавливался Вудро Вильсон во время Мирной конференции, когда разрабатывались условия для Германии, подъехали машины и высадили группу высокопоставленных офицеров. Было много пристальных взглядов через монокли, щелканья каблуками, козыряния. А на площади, равной которой нет в Европе, откуда с одного пятачка вы можете видеть Мадлен, Лувр, чуть ниже по Сене Нотр-Дам, Народное собрание, золотой купол Дома инвалидов, где похоронен Наполеон, потом Эйфелеву башню, над которой сегодня плывет огромная свастика, и, наконец, Елисейские Поля, Триумфальную арку, — люди на площади Согласия не замечают суеты перед главным германским штабом в «Крийоне». Они уставились в землю, потом друг на друга. Они говорили: «Петэн капитулирует! Что это значит? Кто нам объяснит?» И не было никого, у кого хватило сил ответить.

Вечерний Париж странный и неузнаваемый. Комендантский час с девяти вечера — за час до наступления темноты. Действует светомаскировка. Улицы ночью темные и пустынные. Париж с яркими огнями, смехом, музыкой, женщинами на улицах — где все это? И что это?

Заметил сегодня что-то вроде открытого братания между немецкими солдатами и местными жителями. Большинство солдат, кажется, австрийцы, они хорошо воспитаны и немного говорят по-французски. Большинство немецких военных ведут себя как наивные туристы, и это приятный сюрприз для парижан. Это покажется смешным, но у каждого немецкого солдата в руках фотоаппарат. Я их тысячами видел сегодня, фотографирующих Нотр-Дам, Триумфальную арку, Дом инвалидов. Тысячи немецких солдат толпятся у могилы Неизвестного солдата, где под аркой до сих пор горит огонь. Они обнажают свои блондинистые головы и стоят там, созерцая.

Вчера в Париже появились две газеты: «La Victoire» (т. е. «Победа», вот ведь насмешка судьбы!) и «Le Maten». Вчера в посольстве я видел Бюйо-Варийа, издателя «Le Maten». Мне сказали, что он горит желанием ублажить немцев и считает, что его газета стартует в благоприятных условиях. Она уже начала нападать на Англию и обвиняет ее в том, что Франция оказалась в таком тяжелом положении! «La Victoire», издаваемая каким-то маньяком, призывает парижан никогда больше не называть немцев «бошами». Ее вчерашняя редакционная статья заканчивалась приветственными словами: «Vive Paris! Vive la France!»

Париж, 19 июня

Перемирие будет подписано в Компьене! В том самом спальном вагоне маршала Фоша, который присутствовал при подписании другого перемирия — 11 ноября 1918 года в Компьенском лесу. Французы ничего пока не знают. Немцы держат это в секрете. Я узнал сегодня по чьему-то недосмотру.

В шестнадцать тридцать военные потащили меня в Компьен. То была ошибка. Им не следовало этого делать. Но перепутали приказы, и еще до того, как успели разобраться, я уже был там. Вчера Гитлер и Муссолини встречались в Мюнхене, чтобы выработать условия перемирия для Франции. Когда мы выезжали, я вспомнил, как вчера полушутя спросил у одного чиновника из германского МИДа, не собирается ли Гитлер (слухи об этом ходили) настаивать, чтобы перемирие было подписано в Компьене. Ему не понравился мой вопрос, и он сухо ответил: «Конечно нет».

Но когда мы в шесть вечера прибыли на место, немецкие саперы яростно крушили стену музея, где решено было хранить личный вагон Фоша, в котором в 1918 году было подписано перемирие. Это здание было построено на деньги Артура Генри Флеминга из Пасадены, штат Калифорния. До нашего отъезда саперы, действуя пневматическими отбойными молотками, разрушили стену и вытащили вагон из укрытия.

План заключается в том, рассказывают мне нацисты, чтобы поставить вагон точно на то место на маленькой полянке в Компьенском лесу, на котором он стоял в пять часов утра 11 ноября 1918 года, и заставить французов подписать это перемирие здесь… Мы обсудили технические детали проведения радиопередачи с разными военными и чиновниками. Программа будет впечатляющая, но трагичная для американцев. Какой-то полковник провел меня в вагон перемирия. Разложенные на столе карточки показывают, где кто сидел во время исторической встречи в 1918 году.