Владимир Рекшан - Самый кайф (сборник)

Боюсь, что даже если счастливчик Дэн по моему иску явится, то долго не выдержит и запьет горькую! С другой стороны, так ему и надо.

По поводу же «Ереси» и «Кода да Винчи» можно сказать – это вопрос глубоко философский. Русский был первым, но иностранец внедрил по земному шару… Кто первым изобрел паровоз – братья Черепановы! Но заездили на паровозах англичане. Кто папа радиосвязи – Маркони или Попов? Попов. Но связь у них работает лучше. Тырят у нас, конечно, идеи без зазрения совести. Правда, мы у них атомную бомбу сперли и внедрили.

Особого различия между нами нет. Они глупые и веселые. А мы глупые и унылые. Дэн же Браун… Что – Дэн Браун! Счастливчик Дэн! Но и полный ч-удак.

Сэр и сиротки

Летом 2003 года в Питер прилетел божественный Пол, сэр битл! Пола битломаны достали. Он хотел встретиться с бедными детишками в богатом дворце и сделать жест, чтобы не приставали взрослые дяди-тети с влюбленными глазами, просто благотворительность, билет на небо. Встреча состоялась в манеже вновь отремонтированного Меншиковского дворца возле филфака ЛГУ, у Невы, и туда, само собой, проникли не только дети. Боярский стоял в шляпе, Васин пробегал рысью. Кому не удалось, топтались на улице под балконом с гитарой и пели песни. Тут и языческий Тропилло-Торопило кумекал вот что: желая так или иначе, как котяра, метить все подряд, он хотел и на битле оставить метку. Для этой цели безымянному гастарбайтеру-узбеку была заказана дудочка за полторы сотни долларов. На изготовленной дудочке начертали «hand work» и решили вручить сэру битлу от имени питерских сироток. Откуда-то Тропилло-Торопило достал трогательную девочку с распахнутыми, как небо, голубыми глазами, вручил «сиротинушке» дудочку узбека и спрятал дитя в ожидавшей толпе. Но сперва была проведена репетиция с моим участием. Дитя протянуло инструмент, я взял, дунул, извлек кривую ноту.

– Вот, – сказал я Тропилле-Торопиле, – право первой ночи. А Полу достанется уже не целка.

– Черт! – расстроился Тропилло-Торопило. – Надо было первым отметиться!

Сэр запаздывал, и все беспокоились. Затем сели кто где. Лучшие места по-честному заняли дети, а прибившихся дядь и теть попросили стоять в сторонке. Меня же приняли за преподавателя детей и жестом предложили угомониться в третьем ряду. Распоряжались в основном представители негроидной расы, похожие на охранников. Все сели, только Боярский остался стоять в шляпе. И наконец это случилось. Раздался шум оживления, и Пол появился в манеже, как Ленин в Октябре. И даже у меня, несмотря на возрастной скепсис, по спине пробежала щекотливая мурашка. Сэр по-прежнему моложав и подтянут, с лицом гладким, как мамкина сиська. Тропилло-Торопило вытолкнул из толпы контрафактного ребенка, и тот с дудочкой в вытянутых руках шагнул сэру навстречу. Сэр битл растрогался, принял дар, дунул, звуки появились попригожей моих – с целками всегда сложно.

Пол и его на тот момент жинка (я пишу эти строки, когда она ему уже никто) сели передо мной, и в итоге я видел все. На сцену вышли Сева Гаккель, похожий на протестантского пастора, и английская женщина, чья-то жена, забыл чья. Английская сказала, что без участия Севы сегодняшняя встреча не состоялась бы. Все зааплодировали, и сэр Пол, разумеется. И тогда я подумал, что ради этого мгновения Севе стоило жить. Сева давно уж вне большого музыкального пространства. Где-то работает садовником и молится. А тут… Ни БГ, ни Шевчуку, ни Кинчеву, никому сэр Пол аплодировать не станет, а Севе хлопал от души.

Садясь в кресло, сэр битл положил дудочку возле ягодицы и стал внимать происходящему. Бедные дети пели и играли композиции Пола. Пол был рад. Боярский, несмотря на жесты негроидов, продолжал стоять в шляпе. Когда музыкальная часть закончилась, Пол и те, кому удалось, удалились пить шампанское. Я тоже мог. Но алкоголь не пью даже с Полом. Мимо меня проскользнул молодой человек с пирсингом. Он что-то такое пишет про рок и ролл и сотрудничает с Новгородцевым из Би-би-си. Выруливая на улицу, я увидел мужчину с бритыми щечками, немолодого, но ухоженного. Он лучезарно улыбался вроде бы мне. Но, сразу не вспомнив, who is кто, я сделал вид, будто погружен в мысли, и прошел мимо. На улице под меншиковским балконом пели под гитару непроникшие битломаны, а сэр битл бросал в толпу с балкона конфетки.

Как выяснилось позже, дудочку у Пола свиздили. И вроде б тот, в пирсинге. Его уже уличали в клептомании. Пришлось узбеку срочно вырезать новый инструмент, который после передали битлу. А улыбающийся оказался героем книги Андрея Константинова «Бандитский Петербург», а на тот момент – кремлевским работником. Он в конце 80-х, прочтя первый вариант «Кайфа», где нашел о себе нелицеприятное, решил урыть автора и произвести подделку. Произвел, но не урыл. Теперь раз в пять лет производит. После того как я его не заметил снова, собрал кудрявых малолеток и назвал «Санкт-Петербургом». Те активно пляшут под «фанеру» на пивных праздниках. Удизм стопудовый, и ничего другого, поскольку это уже не моя история, а история Петербурга. Пространство космоса всегда стремится к справедливости.

Взлет и падение «Формулы русского рока»

(репортаж с километровой высоты)

2 сентября 2004-го, полдень

В результате утренних созвонов становится ясно, что несколько мужчин дезертировало и в Аэроклуб поселка Лисий Нос не поедут. Звоню писателю Носову и спрашиваю: «Ты готов сегодня прыгнуть с километровой высоты? С парашютом, естественно». – «Готов, – неуверенно, но все-таки соглашается писатель. – А одеваться нужно потеплей?» Затем стало не до писателя, я про него просто забыл, а он сидел, бедный, в ватнике и ушанке целый день возле окна и ждал.

2 сентября, 14:00

Возле метро «Черная речка» собираются участники прыжков. За «Петербургский Час Пик» вызвался прыгать лидер рок-группы «Телевизор» Михаил Борзыкин – вот он в обнимку с любимой, словно Гагарин перед космическим полетом. Тут же растатуированный Миха Семенов из молодой, но громкой рок-группы «Декабрь» плюс жена и дети. Юная Маша из «Кастл Рока». Еще сколько-то молодежи. Приехал музыкальный издатель Олег Лукьянов.

2 сентября, 15:00

Возле летного поля Аэроклуба мирно стоят самолетики, и мы, избранные совершить прыжок в поддержку российских мужчин, сидим в беседке, слушаем инструктора, который наставляет нас. После каждого предложения хочется вскочить и выкрикнуть: «Да, сэр!» Тренировка длится три часа. Во время нее команда «Формулы русского рока» выпрыгивает из стоящего самолета на специальный мат, работает на тренажере, соскакивает с металлических площадок в песок. Инструктор говорит: «Надо развернуться по ходу движения, а во время касания с землей держать ноги вместе!» – «Да, сэр!»