Любовь Калинина - Владимир Климов

В их дивизии, рассказывал Кузнецов, было три полка, причем самолеты все разнотипные. Один полк летал на Яках с климовскими моторами, другой – на ЛаГГах с двигателями Швецова, третий – на английских «харрикейнах» и американских аэрокобрах. При такой большой разнотипности самолетов запчастей к ним всегда не хватало. Десятки самолетов постоянно находились в ремонте, катастрофически не хватало моторов, особенно на иностранную технику. И вообще, с английскими да американскими истребителями – просто беда, летчики их очень не любят. «Иностранцев» очень трудно эксплуатировать зимой – моторы не рассчитаны на русские морозы. К тому же на «харрикейнах» стоят только пулеметы, пушек нет. Да и техники с ними мучаются: все инструкции на английском языке, а где же на фронте найдешь переводчика.

– Так что, как представитель фронтовых летчиков, говорю огромное спасибо за ваш М-105П. Отличный мотор. Порой за один день приходилось делать несколько боевых вылетов, и даже с повреждениями движок работал, – завершил свои фронтовые впечатления Кузнецов. Продолжить беседу решили вечером, после полного осмотра уфимского моторного хозяйства.

Знакомство с положением дел и на заводе, и в ОКБ произвело на Кузнецова удручающее впечатление. Много недостроенных зданий, кое-где из-под снега виднелись ящики с оборудованием, люди – изнуренные до предела, а среди работников большинство – женщины и подростки, по довоенным меркам – совсем еще дети.

Когда Вера Александровна встретила мужа с гостем, вернувшихся с работы уже к полуночи, оба были хмуры, явно прервав только что какой-то неприятный разговор. Слегка перекусив, мужчины удалились в комнату. И впервые жена с дочерью услышали, на каких повышенных тонах может говорить Владимир Яковлевич. Громогласен был и Кузнецов. Из-за двери раздавалось: «баня», «питание», «больные»…

Но вопреки всем прогнозам Климов и Кузнецов сработались, темпераментный и неудержимый парторг сумел повернуть завод к нуждам ОКБ.

И с Баландиным, и с главным инженером Лаврентьевым Николай Дмитриевич быстро нашел общий язык. Казалось, что новый мотор вот-вот дорастет до госиспытаний и пойдет в серию.

Долгожданный успех

«Сто седьмой» мотор, будто обидевшись на своих создателей за отданное ранее предпочтение форсированию прежней конструкции, без конца выкидывал фокусы. Уже дважды его ставили на длительное стендовое испытание, но, не доработав до положенных ста часов самую малость, двигатель останавливался – то рвалась резьба на шпильках блока, то поломка шатуна. Большинство дефектов довольно быстро устранили. Но шатун вымотал все силы. После долгих поисков причины дефекта оказалось, что расчетная бригада ошиблась в угле разъема прицепного шатуна, возникали чрезмерные напряжения в металле, и он рвался. Ошибку исправили, угол разъема изменили. Но тут новая неприятность – у шатуна стало рваться вильчатое соединение.

Из Москвы по указанию наркома для выявления причин дефекта и задержки с выходом в серию нового мотора направляется Микулин. Весть о приезде известного конструктора мгновенно распространилась по ОКБ. Его мотор АМ-38 был хорошо известен специалистам, широко применялся на фронтовых штурмовиках.

После появления Микулина на заводе, его долгой беседы с главным конструктором и знакомства с ОКБ выделяется самостоятельная группа конструкторов для проработки дефекта – бригада Василия Курганова. Отдав все распоряжения, Владимир Яковлевич на следующий день вылетает в Москву – срочный вызов к наркому. В ОКБ не остался незамеченным холодок в отношениях двух мэтров, по слухам знакомых со студенческих лет. Традиционно высоких гостей, прибывающих непосредственно в ОКБ, Климов обязательно приглашал в один из вечеров к себе домой, на ужин, организованный в честь прибывшего. С Микулиным Владимир Яковлевич общался только в официальной обстановке, на заводе или в ОКБ. Высказывалось предположение, что неожиданный отъезд Климова организован специально, чтобы развести не испытывающих друг к другу симпатии конструкторов.

Работа Микулина с выделенным ему коллективом началась совершенно неожиданным демаршем. Именитый конструктор, весело улыбаясь, вошел в комнату и представился:

– Здравствуйте, товарищи, давайте знакомиться. Я – Микулин. И тут приветливая улыбка исчезла с его лица:

– Кто у вас старший? – довольно резким тоном спросил он.

– Я, – вышел один из группы. – Курганов Василий Александрович.

– Потрудитесь объяснить мне, Василий Александрович, почему у всех вас такой больной, изможденный вид? Вы что, мало каши ели? Или это Климов мне специально таких людей подобрал?

– Александр Александрович, да у нас все такие, – совершенно растерявшись, ответил Курганов. – Уж какая там каша, нам крупы по 200 граммов в месяц полагается.

– Черт знает что, – возмутился Микулин. – Какая может быть работа от таких людей. На 200 граммов крупы мотор не построишь. Дайте мне список бригады, которая будет работать со мной. А пока я попрошу вас вычертить по этим эскизам чертежи.

И положив на стол листок с какими-то набросками, взяв с собой список, Микулин с недовольным видом удалился, оставив молодежь в полном недоумении. Как потом оказалось, конструктор долго шумел в кабинете Баландина, обвиняя того в невнимании к людям, упрекал в умышленном отборе для работы с ним самых слабых и немощных. В итоге, выбив для 13 человек усиленное дополнительное питание на весь срок своего пребывания, успокоенный, удалился.

Конечно, вся группа была в полном восторге – отъелись впервые с начала войны, каждый работал за троих. Но вскоре вернувшийся из командировки Климов распорядился все работы по эскизам Микулина прекратить. Он привез свое решение проблемы. И вскоре мотор с климовским вариантом шатуна встал на длительные испытания. А разгневанный Микулин полетел в Москву. Скандал был неизбежен, все ждали последствий.

Несколько суток мотор ревел на испытательной станции, оглушая окрестности. Но все заводчане, военные представители с упоением слушали этот рев нового мощного 1650-сильного двигателя. Испытания прошли успешно, новый двигатель наконец-то пошел в серию. Микулин попытался было возмутиться, но победителей, как известно, не судят.

Как раз в это время двигатели конструкции Владимира Климова получили обозначение ВК – по первым буквам имени и фамилии своего создателя. И новый серийный мотор получил известность как ВК-107А. В отличие от своего предшественника его высотность увеличилась с 2700 до 4500 метров, мощность – на 450 л. с. при уменьшении удельного расхода топлива. К тому же конструкция позволяла устанавливать пушку еще большего калибра. При этом масса мотора оставалась приемлемой для самолета-истребителя.