Федор Раззаков - Знаменитые Козероги

– …А что ты еще умеешь?

– Еще на рояле умею играть.

– А ну-ка, попробуй.

Я сыграл весь репертуар Геннадия Гладкова, что-то еще и заподряд начал играть концерт Рахманинова.

– Ну это другое дело! – сказал Владимиров. – Все! Иди! Считай, что принят.

Через некоторое время он пришел к нам на курс и сказал, что принял артиста, который ничего не умеет. Вообще! Ноль полный! Но у него в руках уже есть профессия – он музыкант. Дескать, было бы неплохо, если бы и вы научились «немножечко шить», приобрели вторую профессию. Мне он говорил, что я должен учиться у его студентов, что они все гениальные, а им про меня, что «этот вот, «ноль без палочки», но при наличии в спектакле музыки будет иметь роль».

Попав в труппу «Ленсовета» в 1972 году, Боярский довольно долгое время играл в массовке. Первый его выход в таком качестве состоялся в спектакле «Преступление и наказание», где он вместе с другими молодыми актерами изображал толпу студентов. Ему даже досталась одна реплика: «Ишь, нахлестался!»

Стоит отметить, что если другие партнеры Боярского из числа молодых актеров испытывали из-за этого комплекс неполноценности, то Михаил относился к этому совершенно иначе. Тогда еще он был начисто лишен какого-либо честолюбия и соглашался играть в любой эпизодической роли. В итоге всего лишь через несколько месяцев после зачисления в труппу театра Боярский стал самым играющим актером массовки – в месяц у него набегало 36 спектаклей. Так как налицо было явное перевыполнение нормы, руководство выплачивало ему по два-три лишних рубля за спектакль. А вскоре судьба распорядилась так, что Боярскому досталась и первая серьезная роль.

Перед самыми гастролями театра на юге (Киев – Краснодар – Сочи) внезапно одного из актеров театра призвали в армию. А так как роль у него была музыкальная (он играл на гитаре и пел), лучшей замены ему, чем Боярский, найти было нельзя. И Михаила взяли на эти гастроли. Это была восхитительная поездка. Ему платили почти 70 рублей, плюс он умудрился устроиться на местное ТВ и подхалтуривал там по 14 рублей в день. Так у него набегала огромная по тем временам сумма, которую он практически ни на что не тратил, а кропотливо складывал «в чулок» (делать это он умел с рождения – все Козероги с детства отличаются умением копить). Ему хотелось обрадовать родителей первым серьезным заработком. К концу гастролей он набрал астрономическую сумму в 500 рублей и, вернувшись домой, торжественно вручил ее родителям. Правда, особенной радости он после этого не испытал. По его словам: «Отец тогда же привез с гастролей меньше меня, где-то 300 с чем-то, и это для него была страшная травма. Я, дурак, не сообразил, что так не поступают. Надо было с отцом посоветоваться, потому что, вероятно, у него и гульба была почище моей, и «заначки» были. Так получилось, что я первый раз в жизни поступил не по-мужски. Но практически с этого момента в семье перестали занимать деньги, всю зарплату я приносил домой, а гулял на «халтуры», которых у меня было много».

В «именном» году Быка (1973) у Боярского начался новый 12-летний жизненный цикл. Он был отмечен сразу несколькими важными событиями, изменившими не только его творческую, но и личную судьбу. Во-первых, он привлек к себе внимание кинематографистов и сыграл свою первую роль в кино: в фильме Василия Паскару «Мосты» исполнил роль молдаванина Гицу. А год спустя снялся в своей первой главной роли – в телеспектакле «Лишний день в июне» сыграл роль художника Сэма Пэнти. А также принял участие в телефильме Леонида Квинихидзе «Соломенная шляпка» (роль итальянского тенора Нинарди).

В том же «бычьем» 73-м Боярский встретил женщину, которой вскоре суждено будет стать его женой. Отметим, что это было не первое серьезное любовное приключение у Боярского. До этого (в конце 60-х) в его жизни уже была сильная любовь – с красивой и разбитной казачкой с раскосыми глазами. С Боярским они выглядели отменной парой, и многие им откровенно завидовали. Однако на пути у влюбленных встала мама Боярского. Ей не хотелось, чтобы сын связывал себя узами брака с иногородней, и она долго отговаривала его от женитьбы: сначала, мол, институт закончи, а уж тогда… В итоге ко времени окончания института Боярский к своей казачке охладел. И она, поскольку не имела прописки, вынуждена была уехать из Ленинграда в свою провинцию. А у Боярского вскоре появилась новая любовь – Лариса Луппиан (26 января 1953 года, Водолей-Дракон). Заглянем в ее гороскоп:

«Женщина-Дракон: Эти женщины всегда находятся в центре внимания. Они очень яркие, и не остановить взор на них просто невозможно, причем эта особенность не имеет отношения к внешности – даже самый скромно одетый Дракон привлечет больше внимания, чем любая модница. Способность выглядеть царицей в любом наряде у них в крови…

Узнать женщину-Дракона легко по пламенному взгляду, по умению лаконично и стильно одеваться, по настроенности исключительно на победу и готовности к постоянной борьбе. Она не из тех робких созданий, которые покорно и смиренно принимают все шишки, которые валятся им на ноги. Она будет бороться и сражаться, вступать в открытое единоборство и честно идти до конца за свои убеждения…

Водолей-Дракон: Свободолюбивый, артистичный, эмоциональный Дракон. Однако он далеко не всегда бывает балагуром и душой компании. Ему свойственны частые перемены настроения – от эйфории до подавленности и депрессии… Этот Дракон чаще других парит в облаках. Его не слишком интересуют домашний очаг и семья. Для него важнее его «воздушные замки» и «ветряные мельницы»…»

Запомним последние слова, поскольку они нам пригодятся, когда речь пойдет о взаимоотношениях Боярского и Луппиан. А пока продолжим знакомство с биографией Ларисы.

Она родилась в Ташкенте в многонациональной семье – ее отец был немецко-эстонских кровей, мама – русско-польских. Первое приобщение Ларисы к искусству случилось еще в школьные годы, когда она снялась в узбекском фильме «Ты не сирота» (1963), где сыграла небольшую роль приемной дочери-латышки по имени Дзидра (речь в фильме шла о том, как узбекская семья приютила у себя детей разных национальностей).

Закончив школу, Лариса отправилась в Ленинград, где поступила в тот же институт, где учился Боярский, – Театра, музыки и кинематографии. Причем училась у того же педагога – Игоря Владимирова. Именно он и приметил ее и, будучи главным режиссером Театра имени Ленсовета, в 1972 году пригласил второкурсницу Луппиан дебютировать на сцене – в спектакле «Двери хлопают» она сыграла роль Даниэль.

Л. Луппиан вспоминает: «Когда я увидела Мишу впервые в институте, он был побрит наголо, уж не знаю, в связи с чем, и выглядел как бандит. Так что серьезного внимания я на него не обращала, тем более что он встречался с очень красивой девушкой. Мы редко виделись, потому что учились на разных курсах. А уж когда он пришел в Театр Ленсовета и мы стали вместе репетировать спектакль «Трубадур и его друзья» (Боярский играл в нем Трубадура, а Луппиан его возлюбленную – Принцессу. – Ф. Р.), то присмотрелась к нему, и он мне очень понравился. Я полюбила его за красоту, а особенно – за кончик носа: очень уж красиво вырезан… Миша был такой обаятельный, общительный, остроумный, хлебосольный, щедрый – душа компании! Веселые были времена, и на фоне этого веселья протекал наш роман… Мы «репетировали» романтические поцелуи очень упорно, долго и… с удовольствием.