Елена Кочемировская - 10 гениев литературы

«Осень патриарха» отличается от других романов о диктаторах высокой степенью обобщенности. И дело, видимо, не только в том, что при распределении ролей Маркес остался без «своего» диктатора, но и в том, что миф о диктаторе создается всем народом, поскольку такова природа власти. Народная молва не только описывает тирана, но и творит, народ не только страдает, но и порождает его. Так и в случае с Генералиссимусом Времени Гарсиа Маркеса, который попытался рассмотреть его с различных точек зрения. Патриарх предстает как оборотень, ведь разные люди в зависимости от степени сопричастности к нему, осведомленности, пристрастности и образованности видят его разным, в разных местах и в разное время. В итоге Генералиссимус Времени узнаваем не только в любой стране Латинской Америки, но и в любой точке земного шара».

Затрагивая одну из самых больных тем мировой истории XX века, Гарсиа Маркес дает художественную жизнь таким ключевым и вечным темам, как перерождение революционеров, хам на троне, психология толпы, обожествляющей того, кто сумел добраться до власти. Особенно отчетливо в «Осени патриарха» прозвучала тема опасности, таящейся в самом народе-мифотворце. И «Осень» – как художественный анализ психологии тирании и послушной, доверчивой толпы – в этом смысле перекликается с «Великим инквизитором» Достоевского.

После прихода к власти в Чили режима Пиночета Маркес заявил, что дает обет «художественного молчания» до тех пор, пока диктатура не падет. Отречение Гарсиа Маркеса от художественной литературы продолжалось шесть лет, с 1975 года (выход в свет «Осени патриарха») до 1981 года (публикация романа «Хроника объявленной смерти»[46]). Данный писателем обет молчания лишь отчасти напоминал средневековый, поскольку в это время он активно использовал возможности публицистики в политических целях.

Все эти годы Маркес поддерживал своей публицистикой Фиделя Кастро и сандинистов в Никарагуа. Исследователи считают, что «отличие Гарсиа Маркеса-художника от Гарсиа Маркеса-публициста принципиально. Если у второго всегда есть готовый ответ на традиционные в литературе общественного звучания и общественного служения вопросы «Кто виноват?» и «Что делать?», то первый не только не дает этих ответов, он, в сущности, их и не знает. Пустое дело – пытаться найти их в художественных произведениях Гарсиа Маркеса, хотя критики нередко так поступают, надеются их реконструировать, опираясь на публицистику писателя». Сам Маркес называет себя репортером в стане писателей и уверяет, что «газета не убивает в пишущем литератора, но, наоборот, помогает обрести слогу силу, искренность и правдивость». Впрочем, друзья-журналисты придерживаются противоположного мнения и цитируют неточности Маркеса, которыми изобилует его газетная аналитика: «Он не может не фантазировать! Чем бы он ни занимался, он прежде всего был и остается писателем».

Гарсиа Маркес, наряду с такими крупнейшими писателями Латинской Америки, как Пабло Неруда или Хулио Кортасар, не только не раз признавался в своем сочувствии революционным процессам в странах Латинской Америки, но самым активным образом поддерживал их. Став знаменитым писателем, он осознал, что обладает политическим весом, а его возросшее влияние и финансовое благополучие давали возможность реализоваться в общественной жизни. В Мехико он купил новый дом и начал кампанию за изменение мира вокруг себя, перечисляя часть своих гонораров на общественно-политические нужды и поддерживая близкие ему по духу организации. Он помогал левым движениям Колумбии, Венесуэлы, Никарагуа, Аргентины и Анголы; поддерживал HABEAS – организацию, которая боролась с насилием в Латинской Америке и выступала за освобождение политических заключенных. Маркес завязал прочную дружбу с такими личностями, как социалист Омар Торрихос в Панаме и Фидель Кастро на Кубе.

Нет нужды говорить, что весь этот «активизм» Маркеса, разумеется, не вызывал благосклонности ни со стороны политиков США, ни со стороны правительства Колумбии. Маркесу снова ограничили въезд в Штаты, все поездки требовали специального разрешения Госдепартамента (эти ограничения были сняты только при Билле Клинтоне).

В 1977 году он опубликовал серию эссе о влиянии Кубы на развитие Африки. Эссе были довольно ироническими; несмотря на близкую дружбу с Кастро, который даже помогал редактировать «Хронику объявленной смерти», Маркес написал «очень острую, очень честную» книгу об итогах кубинской революции и жизни в стране при режиме Кастро. Эта книга, написанная в конце семидесятых, до сих пор не опубликована – Маркес заявил, что она будет храниться в рукописном виде до тех пор, пока не нормализуются отношения между США и Кубой.

Роман «Хроника объявленной смерти» (Cronica de una muerte anunciada) появился в 1981 году; он повествует об убийстве, по-разному воспринятом различными и ненадежными очевидцами. Рецензируя роман, Билл Бафорд писал, что автор «Хроники…» – это, «безусловно, один из самых блестящих и самых „магических“ политических романистов современности». Сам Маркес так отзывался о своем творении: «…это больше репортаж, нежели хроника. Это драматическое воссоздание публичного убийства моего друга детства, совершенного братьями его бывшей невесты, от которой жених отказался, узнав в первую брачную ночь, что она не девственница. Она обвинила моего друга в своем бесчестии, и ее братья зарезали его среди бела дня на городской площади. Тридцать лет я ждал, чтобы описать эти драматические события, свидетелем которых сам не был, потому что мать просила меня этого не делать, принимая во внимание взаимоотношения двух враждующих семей. Когда наконец я получил разрешение, эта история так живо представлялась мне, что не понадобилось даже обращаться ни к одному из бессчетных свидетельств. В действительности это не хроника – как я неудачно обозначил в заглавии – а исторический эпизод, защищенный от общественного любопытства и злых языков измененными именами героев, не указанным местом действия, но с точностью воспроизводящий обстоятельства и события».

В том же 1981 году Маркес получил орден Почетного легиона и вернулся в Колумбию, встретившись с Кастро. Вернулся – и снова попал в передрягу. Консервативное правительство обвинило его в финансировании деятельности партизанской группировки М-19. Писатель покинул Колумбию и попросил политического убежища в Мексике, где живет и по сей день. Однако Колумбии вскоре пришлось раскаяться в содеянном: в 1982 году он получил Нобелевскую премию по литературе. Новоизбранный колумбийский президент Бетанкур, не ожидавший такого развития событий, сразу же пригласил Маркеса вернуться на родину и даже специально прилетал в Стокгольм на церемонию награждения, чтобы встретиться с писателем.