Русская армия на чужбине. Галлиполийская эпопея. Том 12 - Сергей Владимирович Волков
Следующим светлым событием в жизни острова, после приезда Главнокомандующего, было производство юнкеров Атаманского военного училища в офицеры. Утром 9 марта все училище было выстроено за лагерем, на плацу у города Мудроса. После торжественного молебна начальствующие лица поздравляли юнкеров с производством, отмечая в речах, что им, юнкерам, пришлось пройти тяжелую школу, не только изучая в теории основы военного дела, но и применяя их на практике – на кровавых полях Северной Таврии.
Дружным, громким, раскатистым «Ура!» отвечали молодые офицеры на эти приветствия. Было холодно, дул резкий норд-ост, временами начинал моросить дождь, и тем не менее молебен и речи затянулись на несколько часов, так велико было радостное возбуждение и у юнкеров, и у начальников. После молебна юнкера и вновь произведенные офицеры прошли церемониальным маршем с развернутым знаменем и хором трубачей. На устроенном затем общем обеде присутствовали все вновь произведенные офицеры, офицеры училища и гости, в том числе и французский комендант лагеря майор Бренн, в свою очередь во время речей и тостов сказавший несколько теплых слов о Русской армии.
С некоторых пор стало замечаться, что в частях фактически менее людей, нежели их указывается при получении довольствия. Была произведена поверка численного состава частей. Для поверки были назначены особые смешанные комиссии: 3 – для поверки частей 1-й дивизии и по одной – для частей 2-й дивизии, Донского технического полка, штаба лагеря и Атаманского военного училища.
К 14 часам 25 марта все части в полном составе были выстроены на передних площадках перед своим расположением. Одновременно во всех частях началась поверка людей. Поверка производилась по спискам, поданным на получение последних лир. Отпуска, всякие командировки, за исключением наряда на внешнее охранение и караулы, на это время были отменены, и все люди фактически проверялись; позже были также проверены и люди, находившиеся в нарядах.
Результаты поверки (см. ведомость) наличного состава штабов, частей, управлений, учреждений и заведений Донского лагеря к 14 часам 20 марта 1921 года были положены в основание для дальнейшего исчисления людей по удовлетворению французским рационом.
Поверкой этой было установлено, что во всех частях, кроме Атаманского военного училища, штаба лагеря, 2-го артиллерийского дивизиона, Управления дивизионного интенданта 1-й дивизии, офицерской сотни 1-й дивизии и дивизионного лазарета 1-й дивизии, были так называемые «мертвые души» по 2, по 3, 5 по 12, даже до 3 процентов наличного состава в каждой части, причем некоторые команды частей сразу же вполне откровенно и заявили об этом председателям комиссий, объяснив это желанием хоть немного увеличить получаемый казаками паек, а главным образом заменять немедленно испорченные продукты (потертый хлеб, испорченные консервы), благодаря чему паек если и не увеличивался значительно, то и не уменьшался. При этом, как установлено расследованием, излишний процент людей в большинстве частей показывался только при требованиях на продукты. Тем же приказом по лагерю 22 марта были открыты при Атаманском военном училище офицерские курсы.
В героической борьбе с большевиками, еще ранее – во время Великой войны, из рядов казаков выделялись наиболее храбрые, сметливые и энергичные люди, показывающие примеры беззаветной любви и преданности Родине. Их награждали почетной и высшей тогда наградой – Георгиевским крестом, а некоторых, за боевые отличия, производили в офицеры. Во время Гражданской войны награждение Георгиевскими крестами в Донском корпусе сократилось до минимума, зато широко стало применяться производство в офицеры, что отчасти объяснялось недостатком офицеров на Дону, особенно в первые дни борьбы с большевиками, отчасти целым рядом блестящих военных подвигов, совершаемых казаками. Одним из приказов по Всевеликому Войску Донскому все подхорунжие, имеющие Георгиевский крест 4-й степени, были произведены в хорунжие.
Офицеры эти и в дальнейшем показали, что они вполне достойны были производства. Однако по прекращении войны и переходе армии на мирное положение они, будучи великолепными боевыми офицерами, но не имея теоретической подготовки, могли не удовлетворить требованиям, предъявляемым при обучении и воспитании войск. Предвидя это, Донской атаман, приказом по Всевеликому Войску Донскому от 4 февраля, за № 14, «для поднятия уровня образования гг. офицеров Всевеликого Войска Донского, произведенных в первый офицерский чин за боевые отличия», учредил при Атаманском военном училище шестимесячные офицерские курсы.
На курсы командировались офицеры до чина войскового старшины включительно, по выбору начальников частей и по наряду штаба корпуса. Они должны были «обладать крепким здоровьем и устойчивыми нравственными качествами». Офицеры, успешно окончившие курсы, должны были приобрести права кадровых офицеров, причем за время нахождения на курсах несли обязанности юнкеров училища. (При окончании курсов выяснилось, что программу военного училища на курсах полностью не прошли, а поэтому права кадровых офицеров, окончивших полный курс военного училища, им не дано.) Всего на курсы было командировано 200 офицеров, сведенных в две сотни, по 100 офицеров в каждой.
Тем временем как наше командование, несмотря на тяжелые условия жизненной обстановки, неустанно занималось организацией и укреплением армии, французы, действуя «согласно принятому окончательному решению» (заметка генерала Бруссо), задумали нанести ей удар, способный, по их мнению, окончательно ее распылить. 26 марта был объявлен по частям и расклеен по лагерю приказ командующего французскими войсками генерала Бруссо от 25 марта, в котором говорилось, что «Верховный комиссар Французской республики на Востоке сообщил генералу Врангелю, что правительство решило прекратить в кратчайший срок всякий кредит на содержание русских беженцев». Мало того, «французское правительство не намерено содействовать, ни даже допустить новые действия генерала Врангеля против советской власти». «При этих условиях, – говорилось далее, – беженцам предстоит выбрать одно из трех следующих положений: 1. Возвратиться в Советскую Россию. 2. Выехать в Бразилию. 3. Самим обеспечить свое содержание».
Даже надежда на скорое падение власти большевиков у казаков отнималась – «из полученных до сего времени французским правительством сведений установлено, что нынешние восстания в России накануне их подавления, по крайней мере со стороны Кронштадта», и как бы косвенно казакам указывался лучший выход из положения – «с другой стороны, люди, уже отправленные в Новороссийск, якобы хорошо были приняты и им не причинено никакого зла». Бразилия, по словам приказа, «согласна принять 20 000 беженцев, условия существования там, по-видимому, хороши и благоприятны, и эмигранты сохраняют русскую национальность».
Русскому командованию
