Жорес Медведев - Из воспоминаний

Но тут же и Солженицын, и Шафаревич твердо заявляют, что ни при каких условиях голос Бога не смогут услышать такие социалисты и атеисты, как Жорес и Рой Медведевы. На специальной пресс-конференции, одновременно созванной в Москве и Цюрихе по случаю выхода в свет сборника «Из-под глыб», его составители обрушились с грубой критикой в адрес «допотопных коммунистов» Роя и Жореса Медведевых. По свидетельству Солженицына, у братьев Медведевых в СССР почти нет сторонников – ну, может быть, несколько человек из числа таких же «допотопных коммунистов». Это те люди, которые, по словам Солженицына, «ничему не научились от всей истории нашей страны, которые считают величайшим преступлением Сталина только то, что он опорочил социализм и разгромил свою партию, больше ничего… Они искусственно создают видимость какой-то массовости коммунистического движения у нас. Я могу сказать, что нигде в мире коммунистическая идеология не потерпела такого страшного поражения в глазах людей, как у нас в стране». [128]

Совершенно иной вывод из чтения моих и Жореса книг сделал рецензент «Нового журнала» Ю. Среченский. Он писал: «Некоторые почему-то, вопреки очевидности, хотят верить, что коммунизм, как идея, как учение, как система человеческого общежития, после бесчисленных и бессмысленных жертв, после полного духовного и материального краха, себя изжил и больше никого не вдохновляет в Советском Союзе, где идейных коммунистов уже нет и быть не может. На этом строится теория “эволюции” или, вернее, перерождения режима, то есть постепенного ослабления партии, эрозии коммунистических идей и перехода к какому-то нормальному строю.

Но книги братьев Медведевых, по-моему, разбивают эту иллюзию. Они свидетельствуют о том, что стоящее сейчас у власти поколение сталинских выдвиженцев, которое мы считали обанкротившимся и последним, имеет смену – умную, убежденную, напористую, готовую не только защищать коммунизм и советский строй в СССР, но и длить его бесконечно». [129]

Вот и разберись во всем этом! Можно лишь заключить, что власти в СССР глубоко заблуждаются, отказываясь публиковать мои и Жореса книги. Если прав Солженицын, то у этих книг совсем не будет читателей в Советском Союзе. И весь этот «допотопный»

или, напротив, «модернизированный» марксизм лишний раз покажет свою полную беспомощность. Если же прав Ю. Среченский, то публикация наших книг лишь укрепит и упрочит навечно коммунистический режим в СССР.

Раз уж зашел разговор о религии, могу повторить то, что говорил не раз. Я отношусь с уважением к русской православной Церкви и уверен – она может принести немало добра нашему народу. Но не религия определит будущее современной России. Недалеко от меня, в таком же «убогом доме без лифта» живет известный священник отец Дмитрий Дудко. Мы часто беседуем. Добрый и мудрый человек, Дм. Дудко не раз говорил, что ему приятнее побеседовать с честным марксистом, чем с нечестным христианином. Но и я могу сказать то же самое. Для меня были поучительны и полезны беседы с Дм. Дудко, Глебом Якуниным, с католическим теологом Иоганном М. – людьми, обладающими подлинно христианской терпимостью. Но у меня нет никаких контактов ни с воинствующими неофитами христианства, ни с агрессивными «либералами» типа Е. Г. Боннэр, ни с крайними националистами любого толка. Мне бывает трудно найти общий язык даже с такими «демократическими коммунистами», как П. Егидес, ибо все эти люди заранее уверены в своей правоте и не желают прислушиваться к каким либо возражениям.

Общаясь с людьми самых различных взглядов, религий и национальностей, я вынес твердое убеждение, что доброта и злобность, терпимость и нетерпимость, скромность и претенциозность, завистливость и благожелательность, правдивость и лживость, искренность и лицемерие, отзывчивость и жадность, простота и тщеславие – все это зависит не от идеологии или мировоззрения, а от природных качеств и воспитания человека.

Свои книги и статьи я пишу главным образом для советских людей, но, за редким исключением, они не читают моих работ. В лучшем случае, можно слышать краткое их изложение в передачах западных радиостанций. Поэтому я отказываюсь отвечать на вопросы западных корреспондентов или ученых о том, как советские люди (или молодые люди в СССР) относятся к моим взглядам. Разумеется, я лишен возможности выступать на рабочих или студенческих собраниях. Приглашения такого рода я перестал получать с 1966–1967 годов. (Тогда даже Солженицын сумел выступить на вечерах в двух научно-исследовательских институтах.)

Почти все мои книги и статьи опубликованы в последние десять лет в Западной Европе, США и Японии. Как я могу судить, у этих книг было немало читателей. Естественно возникает вопрос: какие люди по преимуществу являются покупателями и читателями моих книг за границей?

Оказывается, все та же «образованщина», т. е. гуманитарная интеллигенция и часть студенчества. Мои книги популярны и среди части коммунистов и социалистов Запада, и среди советологов.

Но почему я называю западную интеллигенцию «образованщиной»? Что общего между западной интеллигенцией, на которую многие идеологи Запада (например, Гэлбрайт) возлагают столь большие надежды, и советской интеллигенцией? Оказывается, многие советские эмигранты не только сравнивают западную интеллигенцию с советской, но полагают даже, что западная интеллигенция гораздо хуже советской. Ибо советская интеллигенция живет в условиях всеобъемлющего тоталитарного давления, а западная интеллигенция пользуется всеми благами интеллектуальной свободы. И тем не менее – «западная интеллигенция в своем большинстве – испуганное стадо». [130]

Известно, что интеллигенция и молодежь почти любой западной страны отнюдь не склонна, в своем большинстве, служить интересам консервативного истэблишмента. Эти люди настроены обычно оппозиционно, хотя спектр их оппозиционности довольно широк – от традиционного западного либерализма к поддержке социализма и коммунизма, и далее – к некоторым крайне левым анархиствующим группировкам. Эта оппозиционность и делает западную интеллигенцию таким слоем общества, который вызывает неприязнь к «яйцеголовым интеллектуалам» как правых кругов Запада, так и большинства советской эмиграции.

Но почему советские эмигранты столь враждебно относятся к западной интеллигенции? Ведь именно эта интеллигенция создавала «Комитеты защиты» Григоренко, Буковского, Амальрика, Юрия Орлова и многих других. Ведь именно эти комитеты собирали обращения в защиту советских диссидентов с сотнями и тысячами подписей, организовывали митинги и манифестации. Ведь именно эта интеллигенция так горячо приветствовала первых советских диссидентов, вырвавшихся наконец на «свободу».