Владилен Воронцов - Судьба китайского Бонапарта

29 июня 1950 г., два дня спустя после того, как Трумэн провозгласил «карантин» Тайваня, Чан Кайши объявил о решении послать в Корею до 30 тыс. солдат. В специальной памятке в Вашингтон тайваньский правитель писал о его 33 тыс. солдат, готовых выступить на стороне США в Корее, и о необходимости переправить в Тайбэй 20 самолетов типа С-46 для транспортировки войск. На первых порах Объединенный комитет начальников штабов, казалось, готов был пойти навстречу чанкайшистам и даже рекомендовал военному ведомству позволить гоминьдановцам минировать прибрежные воды и не сдерживать их в стремлении атаковать войска КНР. Однако правительство США после зрелых размышлений в конце концов отвергло идею привлечения войск Чан Кайши к агрессивным акциям в Корее, и услужливость генералиссимуса на этот раз не встретила полного взаимопонимания в Вашингтоне: слишком большим оказался риск задуманного предприятия.

Особые надежды связывались с именем Макартура. Неудача с осуществлением идей участия Тайваня в американской акции в Корее раздосадовала как Чан Кайши, так и кумира американских «ультра», они восприняли ее как удар по их собственному престижу. В Тайбэе с нетерпением ожидали Макартура. Генерал еще перед началом корейской войны, во время беседы в Токио с высокопоставленными представителями Пентагона, много говорил о значении Тайваня для США. Он предложил даже организовать свою поездку на Тайвань и «объяснить Чан Кайши причины, по которым было отклонено его предложение направить войска в Корею». Гости соглашались с Макартуром. Но Белый дом? Там, по мнению генерала, стремились пересмотреть свою политику по отношению к тайваньской проблеме. Объединенный комитет начальников штабов предложил генералу направить на Тайвань своего офицера, а самому поехать позже, поскольку «государственный департамент, по мнению военных, был чрезвычайно обеспокоен политическими проблемами, возникшими в связи с нейтрализацией Тайваня». Теперь Макартур считал немыслимым откладывать поездку.

31 июля 1950 г. генерал, демонстрируя перед камерами репортеров самую утонченную галантность, прикладывался к ручке мадам Чан. Затем, повернувшись к ее супругу, стоявшему рядом, спросил: «Как поживаете, генералиссимус? — и, не успев получить ответ, добавил снисходительно — Прекрасно, что вы снизошли ко мне и встретили…» Вечером Чан Кайши и его супруга давали официальный обед. Неспособность Чан Кайши поддерживать беседу по-английски создавала немало осложнений для хозяина, но мадам мобилизовала весь запас находившихся в ее арсенале чар. Переговоры, казавшиеся Макартуру и Чан Кайши весьма важными, несколько утомили обе стороны, так как, рассчитанные на внешний эффект, были связаны больше с торжественным церемониалом, нежели с деловыми беседами. На следующий день, 1 августа 1950 г., генерал, пообещав тайваньским правителям прислать новых военных советников и новое снаряжение, вылетел в Токио. Через семь дней заместитель начальника штаба Макартура генерал-майор Фокс вылетел на Тайвань с целью ознакомиться с военными нуждами гоминьдановцев. С ним туда же направилась группа инспектирования.

3 августа государственный секретарь попросил дипломатического советника Себолта получить у вернувшегося из Японии Макартура информацию о визите на Тайвань. Когда же Себолт передал просьбу Ачесона, Макартур сослался на усталость и попросил отложить беседу до следующего раза. Но и в следующий раз Себолт вернулся ни с чем: генерал заявил ему, что переговоры на Тайване носили лишь военный характер и у него нет никакого желания говорить о деталях. Себолт пытался напомнить о значении проблемы Тайваня для внешней политики США, но получил ответ: «Билл, я не знаю, о чем ты говоришь. Формозская политика уже определена приказом Трумэна от 28 июня 7-му флоту США о предотвращении любой коммунистической атаки на остров или любого штурма материка со стороны Формозы».

И на этот раз генерал отделался отговоркой. Свое настоящее отношение к Чан Кайши Макартур объяснил в беседе с бывшим консулом США в Гонконге, назначенным послом на Тайвань, во время визита последнего в Токио еще в июле 1950 г. «Если он (Чан Кайши. — В. В.), — говорил генерал, — потерпел неудачу и удрал из-за того, что он антикоммунист, мы должны помогать ему. Государственный департамент, вместо того чтобы осложнять обстановку, должен помочь ему в его борьбе против коммунизма…»[93].

Чан Кайши начал прославлять усилия Макартура, направленные на спасение престижа тайваньских лидеров. «Наш народ и вооруженные силы, — провозглашал в своем заявлении генералиссимус без армии, — глубоко почитают генерала Макартура за его твердое руководство в общей борьбе против тоталитаризма в Азии». Чан Кайши объявил о создании основы «китайско-американского союза», называл генерала «товарищем по оружию».

План генерала Макартура, таивший в себе угрозу превращения локального военного конфликта в глобальный, предусматривавший установление блокады китайского побережья, разрушение промышленного потенциала Китая воздушными бомбардировками, привлечение Чан Кайши к непосредственному участию в военных действиях в Корее, вызывал серьезные опасения в вашингтонских коридорах власти. Банкротство линии Макартура означало крах сторонников наиболее авантюристической линии в китайской политике США.

Отставка в 1951 г. Макартура не сулила легкой жизни для семьи Чан Кайши. Идея замены Чан Кайши на более приемлемого для США лидера никогда не оставляла умы американских специалистов по делам тайной дипломатии. И теперь, в конце 1952 г., политический климат, казалось, вновь благоприятствовал осуществлению такого рода идеи. На этот раз американские офицеры должны были тесно сотрудничать в деле устранения Чан Кайши. Тщательно отрабатывался вариант восстания, инспирирования волнений на острове. Армия готовилась вмешаться для установления контроля над событиями. При этом планировалось, что семья Чан Кайши, его ближайшие соратники будут помещены в убежище до того времени, пока не утихнут волнения. План предусматривал: разъяренная толпа нападет на убежище, где генералиссимус под присмотром полиции должен был ожидать евоей участи. После установления порядка станет известно: семья Чан Кайши, его окружение истреблены восставшими. В обстановке траура и глубочайшей скорби сильная личность из среды тайваньских генералов возьмет в свои руки власть. Всего лишь за несколько недель до осуществления этого плана против тайваньского диктатора секретные службы Чан Кайши ухватились за нити заговора и даже познакомились с некоторыми его деталями. Американский полковник, один из организаторов, еле унес ноги. Тайбэй использовал сложившуюся ситуацию для активизации нападок на КНР, объявив о намерении Пекина сбросить Чан Кайши и овладеть островом. Основная вина была возложена на командующего армией генерала Сун Личжэна. Его заставили силой признать свою вину. Американские офицеры, имевшие возможность увидеть опального генерала, пришли к выводу: Сун Личжэн стал объектом психологических и физических пыток.