Олег Лекманов - Осип Мандельштам: Жизнь поэта

Единственная возможность, которая предоставляется современному читателю и исследователю – это дотошное сопоставление фактов и событий, как они приводятся Надеждой Яковлевной, с версиями ее оппонентов и с подтверждающими или опровергающими эти версии документами эпохи. Возможно, в итоге выяснится, что это – книги не столько мемуарного, сколько художественно—публицистического жанра. Будущему комментатору академического издания мемуарной трилогии Надежды Яковлевны Мандельштам еще предстоит погрузиться «в гущу отношений, сложнейших, часто непонятных, требующих серьезного исторического и нравственного изучения», как писал по сходному поводу несравненный мастер подобного рода реконструкций Натан Эйдельман.[974] Жаль, конечно, что полемика большинства критиков Надежды Мандельштам с автором «Воспоминаний» и «Второй книги» получилась заочной. Так, талантливый мемуарист и литературовед Эмма Григорьевна Герштейн опубликовала свои инвективы в адрес Надежды Яковлевны много лет спустя после смерти вдовы поэта и рассчитывать на ее ответ не могла.

При этом современному читателю очень важно удерживаться от соблазна становиться союзником Эммы Герштейн или Надежды Мандельштам. «Вы понимаете – там, в тот час они были вместе; а нас там не было. <…> И я, тогда еще не родившийся, кто я такой, чтобы принимать сторону одной из них против другой? От души прилагаю к себе самому ахматовскую формулу: «Его здесь не стояло»».[975] К этим рассуждениям С. С. Аверинцева стоит прислушаться всем нам, читателям и филологам нового поколения.

3

В 1964 году, при деятельном участии Анны Ахматовой, Фриды Вигдоровой и семьи Шкловских, Надежде Яковлевне удалось восстановить свою московскую прописку. В 1965 году у вдовы Мандельштама появилась собственная кооперативная однокомнатная квартира в столице, на первом этаже, по адресу: Большая Черемушкинская улица, д. 14. Здесь вокруг Надежды Мандельштам постепенно сплачивается «свита» ее младших друзей и помощников. Кроме того, «один за другим появляются иностранцы—литературоведы, уже понявшие значение поэзии Мандельштама. В один из вечеров Надежда Яковлевна знакомится со священником Александром Менем, который становится ее духовным отцом» (Ю. Табак).[976]

Пятого марта 1966 года умерла Анна Андреевна Ахматова, так и не успевшая, как собиралась, посвятить Надежде Яковлевне отдельный очерк – «Нищенка—подруга» – в своей давно задуманной мемуарной книге «Пестрые заметки».[977] «Наде, то есть почти самой себе». Так надписала Ахматова вдове Мандельштама свой поэтический сборник «Бег времени».[978] А Надежда Яковлевна писала Ахматовой 8 мая 1963 года из Пскова: «Мне нечего говорить о том, как я Вас люблю, как я счастлива, что у Оси есть такой несравненный друг, и о том, какую жизненную силу я получила от Вас».[979]

Воспоминаниям об Ахматовой и размышлениям над феноменом ее личности был посвящен первоначальный вариант «Второй книги» Надежды Мандельштам, писавшийся в том же 1966 году.

«Бесконечно работоспособная Надежда Яковлевна, получив напечатанные в Париже воспоминания, легла в постель и заявила, что свой долг выполнила и хочет „к Оське“. С тех пор и до самой смерти она почти не вставала с кровати», – свидетельствует Ю. Табак.[980] «Помню, что как—то, когда мы приехали к Надежде Яковлевне в гости, она сказала: „Теперь я могу умереть спокойно. Архив Оси далеко и в надежных руках“», – дополняет Алексей Арене.[981]

Архив поэта тайными дипломатическими каналами в 1973 году через Париж был переправлен в США, в Принстонский университет, «…страх за архив оставался, она хранила его с теми же предосторожностями, что и прежде, – вспоминает Ю. Л. Фрейдин. – Мы – люди другого поколения – были куда более легкомысленны и доверчивы. Поэтому твердое решение Н. Я. не оставлять бумаги на родине, а передать их в Америку, которое она приняла в начале 70–х годов, многим казалось неверным».[982] Со временем правота вдовы поэта стала очевидной – 1 июня 1983 года та часть мандельштамовского архива, которая оставалась в СССР, была незаконно изъята органами КГБ у душеприказчика Надежды Яковлевны, Юрия Львовича Фрейдина.

Двадцать девятого декабря 1980 года у постели 81–летней Надежды Мандельштам дежурила ее молодая подруга Вера Иосифовна Дашкова. «Надежда Яковлевна обычно просыпалась поздно. Соответственно, и засыпала поздно – порой в три—четыре утра. Я вошла к ней. Она очень тихо и спокойно спала совершенно обыкновенным человеческим сном. Я даже не могу сказать блаженным – нет, обычным. Но в какой—то момент, когда я снова вошла, это, может быть, было где—то около одиннадцати, я вдруг увидела, что Надежда Яковлевна дышит очень часто, но спит. Я ее взяла за руку, у нее стало меняться дыхание. И я поняла, что она умирает, потому что она выдыхала и потом долго не вдыхала. У меня не было мысли что—то делать с ней. Для меня было очевидно, что она умирает. Я просто встала на колени рядом с ней, и, может быть, я не права была, не знаю, но я понимала, что она уходит, и понимала, что это святой, таинственный процесс. Очень быстро все произошло. Может быть, минут пять или десять. Я совершенно спокойно на это смотрела, и когда поняла, что она уже не дышит, перекрестила ее. Глаз она так и не открыла. Не стонала, не мучилась».[983]

Похоронили Надежду Мандельштам на Старокунцевском кладбище. «За высоко поднятым гробом шли сотни людей, – вспоминает Наталья Штемпель, – и пели „Святый Боже…“. У меня возникло ощущение, что мы не только провожаем Надежду Яковлевну, но и отдаем дань памяти Осипа Эмильевича. Я поделилась своими мыслями с идущими рядом, и мне ответили, что у них такое же чувство, что это действительно так и есть».[984]

Рядом с могильным дубовым крестом Надежды Яковлевны скульптор Дмитрий Шаховской поместил прямоугольной формы гранитный знак—камень в память Осипа Мандельштама. Этот камень заменил могилу.

В стихах Мандельштама мотивы смерти возникают не раз. Для завершения нашей книги более всего, думается, подходят такие строки:

Не кладите же мне, не кладитеОстроласковый лавр на виски.Лучше сердце мое расколитеВы на синего звона куски…

И когда я умру, отслуживши,Всех живущих прижизненный друг,Чтоб раздался и шире и вышеОтзвук неба во всю мою грудь!

ОСНОВНЫЕ ДАТЫ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА О. Э. МАНДЕЛЬШТАМА