Николай Долгополов - Абель — Фишер

Наставник успел подготовить Сашу и к той жесточайшей проверке, которую ему должны были учинить в абвере. Спасла отличная школа да то, что советского перебежчика абверовцы приметили еще с довоенных времен. Ему поверили, завербовали, обучили в разведшколе и в феврале 1942-го (по другим данным — в середине марта 1942-го. — Н. Д.) забросили в Москву. Задание Макс получил серьезнейшее: попасть в Генеральный штаб Красной армии, и его выполнил. По легенде, в разработке которой принимал участие и Фишер, взяли его к маршалу Шапошникову[13] офицером связи. Оттуда, из Генштаба, и передавал Демьянов в центр абвера «разведывательные» сведения — подготовленную чекистами и Генштабом дезинформацию.

Стояла перед Максом и задача создать организацию из надежных людей и принимать курьеров с той стороны на конспиративной квартире. И с ней он тоже блестяще справился. Здесь ему было не обойтись без жены Татьяны и тестя — профессора Березанцева, знаменитого московского врача. Квартиру медицинского светила разведка тоже использовала в своих целях.

Несколько отойдя непосредственно от Абеля, расскажу, как наши работали с пошедшими чередой немецкими курьерами. Подробно об этом в моей книге «Разведчиками не рождаются», а если коротко, то происходило все так. Вооруженных и представлявшихся наиболее опасными жена Демьянова Татьяна усыпляла специальными таблетками — растворяла их в чае или водке соответственно со вкусами пришельцев. Пока те спали, специалисты из нашей разведки успевали обезвредить их ручные гранаты, боеприпасы и яды. Операции на квартире Демьянова проводились не без доли значительного риска. «Гости», как правило, отличались отменным здоровьем и несколько раз, несмотря на сильное снотворное, неожиданно просыпались раньше предусмотренного. Но обходилось без провалов.

Некоторых агентов абвера потом изолировали, иных перевербовывали. Кое-кому позволяли вернуться в свою штаб-квартиру, при условии, что те доложат об успешной деятельности в Москве немецкой агентурной сети. Таким образом было обезврежено более полусотни немецких лазутчиков. Узнать обо всем этом несколько лет назад мне помогли мои товарищи из Краснодарского управления ФСБ…

Но вернемся к Абелю. Радиоигра с абвером становилась все интереснее — о ней регулярно докладывали Сталину. В середине 1942 года радиотехническое обеспечение этой стратегической игры снова было поручено Рудольфу Ивановичу. Это он руководил разведчиком Демьяновым, которому немцы стопроцентно доверяли.

Еще до встречи с Абелем я, фронтовик, часто задумывался над тем, как все-таки удалось добиться коренного перелома войны в Сталинградской битве. Какие же действия привели к тому, что понесшая тяжелые потери, прижатая к Волге наша армия вдруг принялась громить немцев? Был момент, и в Сталинграде наступило нечто вроде затишья. Прошло какое-то время, и внезапно началось грандиозное наступление трех наших фронтов. Закончилось все разгромом армии Паулюса. Теперь, когда материалы разведки рассекречены, понятно: очень во многом причины победы — и в успешных действиях спецслужб. Немецкое командование было обмануто. Поверило дезинформации. 4 ноября 1942 года Демьянов, работая под руководством Абеля, передал: Генштаб планирует крупное наступление под Ржевом, а под Сталинградом активных действий не планируется. Немцы клюнули на наживку и направили резервы, раньше планировавшиеся для армий в районе Сталинграда, к Ржеву[14]. Около Ржева они наше наступление сдержали, а на Волге сражение проиграли вчистую. Так что огромная заслуга в успешном исходе Сталинградской битвы принадлежит Демьянову, Абелю и Судоплатову, который в целом и возглавлял эту операцию. Пока военные аналитики и историки дают иное толкование событиям под Сталинградом и упрекать их не за что. Ведь эта стратегическая операция нашей разведки была до последних лет строго засекречена. Пришла пора вносить определенные коррективы.

Это касается не только Сталинградской битвы, но и сражений под Орлом и Курском. Руководитель абвера адмирал Канарис по-прежнему полностью доверял Максу, и незадолго до начала событий под Курском тот получил указание: передавать информацию о планах советского Генштаба каждую неделю — и для Демьянова еженедельно готовились такие дезинформационные сведения, в которые немецкое командование верило на все 100 процентов. В 1943 году донесения Макса вынуждали немцев не раз переносить сроки наступления на Курской дуге, что, конечно, было на руку нашему командованию… А рядом с Гейне находился Абель, которого не зря называют разведчиком-легендой.

Демьянов продолжал водить немцев за нос и после Курска. До самого конца войны велись успешные операции с его и Абеля участием. Отсюда и кочующий из одной иностранной книги в другую миф, будто у абвера в нашем Генштабе действовал ценный разведчик. Действительно, впервые сигнал об этом подал из Германии советский агент полковник Шмидт, служивший в шифровальной службе абвера. Англичане, успешно занимавшиеся расшифровкой телеграмм из Берлина, сообщили тревожную информацию русским коллегам. Член «кембриджской пятерки» Энтони Блант, работавший в британской разведке, встретился с советским резидентом в Лондоне Горским, чтобы сообщить: «У немцев в Москве есть важный источник информации в военных кругах».

После войны на читателей обрушились целые горы книг об успешном внедрении агента в советский Генштаб. Генерал Вальтер Шелленберг, начальник немецкой внешней разведки, в своих неоднократно переизданных мемуарах хвастался: ценная информация поступала от источника, близкого к самому Рокоссовскому. И правда, Демьянов — Гейне некоторое время работал офицером связи у этого маршала…

Был введен в заблуждение и другой немецкий генерал-разведчик — Гелен. В своих воспоминаниях он тоже нахваливал агента Макса, называя его главным источником стратегической военной информации на протяжении наиболее трудных лет войны. По мнению Гелена, «работа Макса являлась одним из наиболее впечатляющих примеров успешной деятельности абвера в годы войны». Может ли разведчик мечтать об оценке еще более высокой?

Однако Гелен не ограничился восхвалением Макса в мемуарах: человек, заменивший Канариса на посту руководителя абвера, предложил американцам использовать «очень надежного агента» в разведывательных целях против СССР. Но те замешкались и принять Макса на связь не успели.

Надеюсь, читатель не в обиде. Мы несколько удалились от нашего главного героя полковника Абеля, чтобы рассказать об одном из его наиболее талантливых учеников. И все же позволю себе сделать два-три дополнения к рассказу полковника Ивана Мутовина, раскрывшего принципиально новую страничку не только в истории советской разведки.