Сергей Мавроди - Тюремные дневники
Совершенно очевидно, что с помощью имеющихся в нашем распоряжении традиционных финансовых инструментов эта цель заведомо недостижима.
Ну, так надо создавать новые! Мы же государство, мы же сами устанавливаем правила! Ну, так и надо этим в полной мере воспользоваться. Надо выпустить принципиально новые ценные бумаги, которые позволят нам радикально и быстро решить все наши проблемы и привлечь практически неограниченные средства, ничем не рискуя и ничего не обещая. И это, между прочим, вполне возможно. Ведь, что такое ценная бумага? Какими параметрами она характеризуется? До сих пор считалось, что параметр только один. Доходность. Но на самом-то деле это не так. Есть еще один параметр, только не явный и потому до сих пор никем не замечаемый. Надежность! Ясно ведь, что надежность государственных облигаций и надежность облигаций какой-нибудь мелкой фирмы - это совершенно разные вещи. За счет этой разницы, собственно, и существует современный фондовый рынок. Пусть бумаги мелких фирм и менее надежны, но зато они более доходны. Поэтому-то их и покупают. Так почему бы государству не монополизировать весь фондовый рынок? И не прибрать к рукам вообще все денежные потоки?
Как? Да очень просто! Выпустить государственные бумаги с низкой, ограниченной надежностью, но зато очень высокой доходностью. То есть явно объявить, что государство обязуется погасить, скажем, только
50% от их номинала в случае кризиса. Но зато и доходность таких бумаг будет гораздо выше обычной. Хочешь рисковать - рискуй, не хочешь - покупай обычные. Можно пойти и еще дальше, и выпустить бумаги даже с нулевой надежностью. То есть в случае кризиса все теряют все, но зато при нормальном ходе событий, цены их растут со скоростью, к примеру, 100% в месяц. Не хотите рисковать - покупайте обычные облигации с доходностью 5% годовых. Там все гарантируется.
Короче, предоставить людям право выбора. Почему бы и нет? Только лучше, конечно, изначально ориентировать эту систему на внешний рынок. Стараться привлечь прежде всего средства иностранных инвесторов. Причем, повторяю, без всякого риска. Рухнули цены? Не страшно. Завтра же начинаем все сначала. Новый виток. А деньги все, естественно, остались у нас. Мы же ничего не обещали, надежность - нулевая, мы же честно предупреждали об этом с самого начала! Вообще, пока остальные страны сообразят, что происходит, и попытаются принять какие-то ответные контрмеры (запретить своим гражданам приобретать такие бумаги, сделать у себя нечто подобное и т.п.), мы сможем аккумулировать у себя средства вообще всего мира! Иное дело, конечно, как наши власти ими распорядятся, но это уже другой вопрос.
Главное, что привлечь - действительно можно! И причем очень быстро!
Практически мгновенно! Ведь покупать все будут наверняка именно бумаги с нулевой надежностью, но зато сверхдоходные. Вот все эти свои мысли, по мере рассказа все более и более увлекаясь, я и изложил Павлу Владимировичу. Он очень внимательно, и ни разу не перебивая меня, выслушал, некоторое время молчал и, наконец, медленно произнес, с каким-то странным выражением на меня глядя: -
Знаете, Вы гений! Это просто голый факт. Нет, Вы даже не гений, Вы -
Дьявол! Такие мысли просто не могли прийти в голову человеку. Это какая-то поистине дьявольская схема! Абсолютное зло. Апокалипсис.
Конец света. Крушение фондового рынка и коллапс мировой экономики. -
'Апокалипсис'!.. 'Конец света'!.. Все это громкие слова и философия сытых, - довольно раздраженно огрызаюсь я в ответ. - Вы попробуйте объяснить все это какому-нибудь забитому, нищему, полуграмотному работяге из российской глубинки. Где зарплату месяцами не платят и свет с водой ежедневно отключают. Что в интересах мировой экономики он и его семья так всю жизнь должны и голодать, и в нищете прозябать. А для спасения мирового фондового рынка ему и дальше зарплату платить не будут, а свет и воду будут теперь отключать не один, а два раза в день. Вот прикатите к нему на своем 'мерседесе', или на чем вы там катаетесь, и скажите: 'Да! Тебя и твоих детей можно было бы накормить! Прямо сейчас! Да, действительно! Можно сделать так, что ты и твоя семья будут жить нормально уже сегодня.
Решение существует! И мы бы могли все это сделать. Но в интересах мировой экономики…' И посмотрите, что он вам на это ответит. И за кем он пойдет: за вами или за мной? - уже совсем раздраженно заканчиваю я. (Заебали, блядь, уже все эти бесплодные умствования всех этих интеллектуальных импотентов! Сейчас наверняка еще про камни вспомнит. И про второе искушение. Тоже мне, Господь Бог! Всех последствий все равно не просчитаешь. Можешь что-то делать - делай!
А там видно будет. Господь сам потом разберется, что к чему. Что хорошо, а что плохо. Ты, главное, занимайся своим делом, а Он будет своим заниматься. Вот и все.) - Преврати камни в хлеба… (Ну, точно!) -…и люди пойдут за тобой, - между тем торжественно вещает мне Павел Владимирович. - Вы ведь именно это фактически предлагаете сделать? Не так ли? Пойти именно тем путем, которым советовал пойти
Христу Дьявол? (Тьфу ты!) - Ну, и что же Христос ему ответил? 'Не хлебом единым жив человек'. То есть Он ведь вовсе не утверждает, что хлеба человеку вообще не надо, Он просто говорит, что одного хлеба еще недостаточно, что одним только хлебом жизнь не исчерпывается.
Есть еще душа и пр. Так никто ведь с этим и не спорит. Накормите сначала - и занимайтесь потом на здоровье чем угодно. И душой, и всем прочим. Учите, воспитывайте! Обращайте в свою веру! Кто мешает?
Но сначала - накормите. Почему непременно: или-или? Или душа - или хлеб? Почему человек обязательно голодным должен быть? И для спасения души зарплату месяцами не получать и в нетопленой квартире без света и воды сидеть? Каким волшебным образом все это связано?
Павел Владимирович опять некоторое время молчит, как-то слишком уж пристально и долго меня разглядывает, а потом словно нехотя, медленно так снова произносит: - А Вы, оказывается, страшный человек, Сергей Пантелеевич. Правильно Вас здесь держат. Ну, спасибо! Удружил! 'Правильно меня здесь держат'! Вот пидорас!
Приехали. Договорились! Пообщался, блядь, с сокамерниками.
Отношения, это называется, наладил! - Ладно-ладно, не переживайте уж так! Я же в тюрьме пока, так что человечество в очередной раз спасено. Апокалипсис опять откладывается. До лучших времен, - натянуто улыбаюсь я Павлу Владимировичу, пытаясь таким образом обратить все в шутку. Но Павел Владимирович моего шутливого тона не принимает. Он хоть и улыбается вежливо мне в ответ, но по-прежнему как-то слишком уж пристально и внимательно на меня смотрит.
Каким-то, блядь, дурным глазом. Ну, вот, и еще одна проблема. И зачем только я весь этот разговор затеял?
