Олег Табаков - Моя настоящая жизнь

У Машкова сложились свои актерские и человеческие привычки. Скажем, он очень болезненно относится к попыткам организовать ему трудовой процесс в первой половине дня. Хотя, впрочем, когда он сам репетирует как режиссер, всегда приходит вовремя, абсолютно подготовленным. В последние годы активно утверждает свою экономическую независимость — он и тут идет по моим стопам. Развил склонность к комфортности бытия, что тоже объяснимо. Но думаю, что утром 31 декабря, наедине с самим собой, когда так или иначе подытоживаешь уходящий год, его посещают мучительные раздумья насчет нового бытия. Трезвым разумом, как и талантом, он никогда не был обижен…

…После летних каникул, в 90-м году, «Матросская тишина» появилась на сцене подвала. За девять лет спектакль прошел более двухсот раз.

Сейчас, в связи с отсутствием Володи Машкова, отпущенного на заработки в американском кино, спектакль не идет, и я всерьез рассматриваю, кому же играть Абрама Шварца дальше… Наша «Матросская тишина» явно заслуживает жизни, а не забвения. Спектакль не только не исчерпал себя, а вполне бы мог отметить свое десятилетие.

Следующий, 91-й год, был скуп на премьеры. Вышел один, но очень яркий и талантливый спектакль.

Мне было очень непросто уступить своему ученику право ставить «Ревизора» — уж очень многое связано у меня с этим спектаклем — и актерский успех, и мой первый режиссерский дебют за границей, в Англии. Я ставил «Ревизора» в Германии, в Венгрии. Но я поверил Сергею Газарову и был вознагражден — и талантом режиссерского прочтения, и актерскими свершениями. Многие играли в этом спектакле просто превосходно — Саша Марин, Володя Машков, Андрей Смоляков, Игорь Нефедов, Сережа Беляев, Вадим Александров, и Дуся Германова. Совершенно прелестны были в крошечных ролях Женя Миронов и Сережа Безруков. И даже жулик-актер Зайков — прохвост, судебной властью восстановленный в должности после увольнения из нашего театра, который уже не первый год получает у нас не заработанную им заработную плату, был очень убедителен, едва ли не единственный раз за всю свою актерскую жизнь в подвале, в роли лекаря Христиана Гибнера.

Газаров

…Сережа Газаров приехал в Москву из солнечного Азербайджана. Он говорил с еле заметным акцентом, но южные корни четко просматривались в его поведении.

Я довольно рано обнаружил в нем дарование характерного актера. Но на сегодня оно чрезвычайно, до обиды не реализовано. Востребованность кинематографическим молохом, не знающим пощады, ищущим все новые и новые лица — совсем не то, что необходимо для развития его таланта. Его лучшими актерскими созданиями, конечно, остаются роли, сыгранные в подвале. Глава рода в дипломном спектакле «Две стрелы», которого он играл мальчишкой двадцати двух неполных лет, совсем крошечная эпизодическая роль обывателя в работе В. Фокина «С весной я вернусь к тебе», директор колледжа в «Прищучил», сержант Ту ми в «Билокси-блюз». Серьезными, ответственными, талантливыми были и его первые педагогические работы на моем курсе второго набора. К сожалению, ничего подобного я не вижу среди того, что делал и делает Газаров вне подвала. Говорю об этом вовсе не с удовольствием и не для того, чтобы принизить результаты, которых он добивается в избранной им профессии. Но, наверное, как человек знающий его и проживший рядом с ним довольно долгое время, я имею право поделиться этой тревогой. Тревогой, которая, может быть, будет основанием для самого Сережи задуматься: что же происходит? Мне-то думается, что все дело в душевном неравновесии, сопровождающем Газарова, — последнее время особенно.

Я отношусь к моим ученикам с уважением, и никогда ничего не жду взамен этого — как нельзя ничего требовать за то, что ты любишь кого-то. Если я люблю, то это — моя тайна, моя радость. Вместе с тем это дает мне право высказывать мои тревоги за них. Я всерьез тревожусь за Сережино развитие. Оно происходит как-то вширь, тогда как театральное ремесло требует настойчивого продвижения вглубь — только в этом случае можно всерьез рассчитывать на успех.

Я бы пожелал ему главного: найти согласие с самим собой.

Попытка моих учеников совершать самостоятельные шаги в режиссуре мною приветствуется. Молодым актерам я говорю: давайте, пробуйте, действуйте сами — я вас прикрою. У кого-то из них получается сразу, у кого-то — нет, но мне-то прежде всего дорого их желание работать, думать о большом, общем деле.

О первом спектакле Володи Машкова — режиссера, римейке картины Николая Досталя «Облако-рай» по пьесе Гора Николаева «Звездный час по местному времени», можно сказать, что он родился талантливым, был вовремя и ненатужно пришедшим в репертуар. Удивительно, что «Звездный час по местному времени» идет в подвале с 92-го года с бесперебойным успехом у зрительного зала, с прекрасными работами Жени Миронова, Марьяны Шульц, Ольги Блок, Сергея Беляева, Вадима Александрова. Уже третий актер играет маленькую роль человека по фамилии Саратов…

Свою адаптацию мольеровского «Дон Жуана» Саша Марин назвал «Миф о Дон Жуане». Постановка была авангардной, Дон Жуан — Володя Машков — был усажен режиссером в инвалидное кресло. Свой бренный жизненный период великий любовник заканчивал, изъездившись в инвалидном кресле по сцене вконец. Позже судьба спектакля сложилась довольно тяжело. Увидев, как «Дон Жуана», идущего на сцене театра на Таганке, покидает большое количество зрителей, я снял его с репертуара.

«Процесс при закрытых дверях» Дюрренматта вышел в постановке Саши Мохова. Спектакль был очень дорог и важен Саше, выпускался мучительно и долго. Мне кажется, в нем присутствовало некоторое несоответствие индивидуальности автора и индивидуальности режиссера. Безуспешно пытался помочь делу и я. Просуществовав совсем недолго, спектакль сошел со сцены нашего театра.

Ежегодно в Международный день театра — 27 марта — на Чаплыгина, 1а Фондом поддержки и развития театра п/р О. Табакова вручаются премии.

Справа — Вовка Машков, который уже получил премию, и Женя Миронов, который ее получает.

Это мы что-то осмеиваем вместе с патриархом русского театра Ю. П. Любимовым.

А с год назад Саша сделал новую версию этой пьесы с участием известных актеров — Андрея Соколова, Ирины Алферовой, и теперь они с успехом гастролируют и по провинции, и за границей, отстояв свое право на собственное видение этой драматургии.

Девяносто третий год принес нам немало радости и разнообразия.