С Мюге - Улыбка фортуны

История Шанти попала в газеты, и местный университет назначил комиссию, чтобы серьезно расследовать необычный случай. Девочку, к тому времени уже восьмилетнюю, решено было отвезти в Муттру. Семью Чауби заранее предупредили об ее приезде.

С Шанти были родители и люди из комиссии. Когда поезд остановился у станции, девочка еще из окна заметила и узнала родных Кедар Ната и Луджи, пришедших ее встречать; она прекрасно помнила всех по именам. Более того, она заговорила с ними на местном диалекте, сильно отличающемся от делийского.

Дорогу к дому Кедар Ната показывала Шанти. Она в самом деле знала дорогу… Подъехали. Она попросила остановить машину и сказала: «Вот дом, где я жила. Только тогда он был другого цвета». Кедар Нат подтвердил: вскоре после смерти Луджи дом перекрасили.

По просьбе Шанти ее проводили в храм бога Шивы поблизости от дома. При виде храма девочка не могла сдержать слез; она сказала, что незадолго до смерти отложила деньги для пожертвований в святилище и спрятала их в тайнике в одной из комнат дома. Ее спросили, сможет ли она сейчас найти этот тайник. Девочка ответила утвердительно.

Тайник — отверстие в стене за неплотно прилегавшей доской — был именно там, где показала Шанти, и к ее удивлению, оказался пустым. Девочка, однако, продолжала уверять что не ошиблась. Тогда вступился Кедар Нат и объяснил, что несколько лет назад случайно обнаружил тайник и взял деньги. Он готов был покляст ся, что никому не рассказывал о этом.

Даже самые дотошные из членов комиссии не нашли, к чему придраться.

Шанти Деви провела еще некоторое время в Муттре. Но вскоре стала очевидной двусмысленность ее положения. Мальчики, которых она воспринимала как сыновей, были старше ее. Кедар Нат, которого она обожала относился к ней со страхам и даже некоторой долей неприязни. Все это причиняло чувствительной девочке немало страданий. Супруги Деви тоже были обеспокоены, боясь, как бы родственникам Луджи не вздумалось предъявить права на их дочку, и они постарались как можно скорее забрать Шанти домой.

В 1956 году об этом случае вспомнил какой-то индийский журнал, удивительная история еще раз, с перерывом в четверть века, попала на страницы прессы. Корреспонденту журнала удалось разыскать Шанти, ставшую к тому времени красивой тридцатилетней женщиной. Она встретила его вполне дружелюбно, но отказалась говорить о своих воспоминаниях. Все что произошло с нею в детстве, стоило Шанти недетских страданий, и ей не хотелось возвращаться к этому.

Около пятидесяти подобных случаев собрано в книгах знаменитого американского ученого-психиатра д-ра Йэна Стивенсона, посвятившего своим исследованиям долгие годы.

Вот наиболее интересные примеры.

…Трехлетний Гопал Гупта однажды наотрез отказался мыть посуду, заявив, что он — из касты браминов (семья Гупта принадлежала к более низкой касте) и привык, чтобы ему прислуживали. Он пришел в такое бешенство, что разбил несколько чашек. Успокоившись, мальчик объяснил, что прежде был брамином из семьи Шарма, владельцем компании «Сукх Шанчарак», торговавшей лекарствами, жил в городе Муттра (места действия те же, что и в случае с Шанти Деви — Дели и Муттра); его застрелил во время ссоры младший брат, пьяница и дебошир. Отец Гопала, С. П. Гупта, не придал рассказу сына никакого значения и лишь впоследствии, случайно оказавшись в Муттре, вспомнил об этом и решил проверить.

Компания «Сукх Шанчарак», действительно, существовала и торговала лекарствами. Директор, выслушав рассказ г-на Гупта, сразу же догадался, что речь идет о бывшем владельце фирмы, Шактипале Шарма, погибшем весной 1948 года. Он известил об этом семейство Шарма. Вскоре вдова Шактипала Субхарда и его сестра Чандра приехали в Дели. Гопал — в то время ему было уже семь лет — радостно встретил Чандру, но с Субхардой был подчеркнуто холоден и не захотел ее признать. Когда гости ушли, мальчик сказал отцу, что Субхарда в самом деле была «его» женой, но он сердится на нее; незадолго до своей гибели, будучи в очень трудном погожении, он попросил у нее денег, но она отказалась помочь, и они поссорились. Все это позже подтвердила семья Шактипала.

По приглашению Чандры Шарма Гопал и его отец приехали на свадьбу ее сына в Муттру. За столом, во время свадебного обеда, мальчик вдруг начал делать отцу какие-то знаки, кивком указывая на одного из гостей. Наконец он объяснил, понизив голос: «Это и есть мой брат, который меня застрелил. Он отрастил бороду, но я все равно его узнал».

А чуть позже Чандра подтвердил, что человек с бородой, Бьеджернапа Шарма, и есть убийца Шактипала и бороду он, в самом деле, отрастил уже после гибели старшего брата…

Мальчик сумел показать дорогу дому, где жил Шактипал, и комнату бывшую его спальней. Увидев на комоде фотографию Шактипала, он схватил ее и заявил: «Это я». На другой фотографии он узнал, среди группы людей, отца Шактипала. Он показа место, где произошло убийство и даже, где именно стоял Бьеджернапа в момент выстрела.

Надо добавить, что Шактипал Шарма и Гопал Гупта имели много общего в чертах характера, манерах, вкусах, пристрастиях…

Необычный дар памяти не принес Гопалу, как и Шанти Деви, ничего кроме горя. Слишком убогой и жалкой, по сравнению с роскошной жизнью богатого молодого брамина, была жизнь в доме нынешних родителей.

После возвращения в Дели Гош больше не хотел встречаться ни с кем из семьи Шарма.

…Эдуардо Кабрера родился в 1905 году в Гаване. Когда ему было четыре года, родители записали с его слов следующее:

«Раньше я жил в доме № 69 на улице Кампанарио. Моего папу звали Пьерро Секо, а маму — Ампаро. У меня было два брата, Мерседес и Хуан. В последний раз я ушел из этого дома 28 февраля 1903 года, и в тот день моя мама плакала. Мне было тогда тринадцать лет. Я часто покупал лекарства в аптеке возле нашего дома, хозяином которой был американец. И тогда меня звали не Эдуардо, а Панчо».

Родители были уверены, что мальчик никогда не бывал на улице Кампанарио. Они согласились пойти с ним туда. Эдуардо сразу узнал дом, о котором говорил, но жили в нем совсем другие люди — жили, однако, только с осени 1903 года. От соседей родители Эдуарде узнали, что прежде дом № 69 занимала семья Секо; главу семьи звали Антонио, его жену — Ампаро; у них было три сына. Мерседес, Хуан и Панчо; Панчо умер в феврале 1903 года, и вскоре после этого Секо уехали из Гаваны.

Аптеку, о которой говорил Эдуардо, удалось найти без труда.

В рассказе мальчика была лишь одна неточность — отца Панчо Секо звали не Пьерро, а Антонио.

…Джагдиш Чандра, трехлетний мальчик из индийского города Барелли, рассказал о своей прошлой жизни в семье брамина в Бенаресе. Тогда его имя было Джай Гопал, имя его отца — Бабу Панди; у него был старший брат, Джай Мангал, но он умер в детстве (как и сам Джай Гопал). Джагдиш подробно описал внешность, образ жизни, привычки своих прежних родителей (например, и отец и мать носили золотые кольца и украшения; Чачи была рябая и при посторонних закрывала лицо шалью; Бабу курил опиум и по вечерам любил отдыхать в саду; иногда в дом приходила петь и танцевать проститутка Бхагвати; Чачи сама пекла хлеб, и т. д.). Отец мальчика (нынешний) записал все это и отправил в газету, прося откликнуться тех, кто может помочь прояснить дело. Вскоре он получил множество писем от людей, хорошо знавших семью Панди.