Константин Телегин - Войны несчитанные вёрсты

В канун наступления Центральный Комитет компартии Белоруссии обратился к воинам фронта с призывом сделать все возможное для скорейшего освобождения многострадальной Белоруссии.

В ответ на эти обращения воины на предбоевых митингах давали клятвенное обязательство не пожалеть сил и жизни для вызволения из фашистской неволи белорусского народа.

В частях и соединениях 16-й воздушной армии на митингах личного состава в ответ на обращение ЦК КП (б) Б было принято письмо-клятва такого содержания:

"Мы слышим тебя, наша родная многострадальная Белоруссия. Твой зов для нас дороже жизни. Твой зов - это мольба и надежды наших братьев и сестер, это голос нашей совести и чести.

Сотни километров прошли мы с жестокими и кровопролитными боями, пока вступили на твою священную землю. Но мы всегда думали о тебе, Беларусь! Эта мысль всегда вдохновляла нас в бою и укрепляла нашу волю к победе. Мы видели и слышали тебя сквозь густые сталинградские метели, сквозь дым и развалины Курска, Ливен, сквозь руины и пожарища Чернигова. И наши сердца рвались вперед. И наш напор возрастал с каждым днем".

Письмо-клятва заканчивалось такими словами: "За муки и слезы, за кровь и смерть лучших твоих сынов и дочерей противник жестоко поплатится!"

Морально-политическая подготовка войск к участию в операции завершилась разъяснением сообщения Совинформбюро об итогах трех лет Великой Отечественной войны.

Сводки Совинформбюро в условиях успешного наступления Красной Армии на различных участках советско-германского фронта оказывали большое влияние на настроение личного состава. Политорганы, партийные и комсомольские организации, многотысячная армия агитаторов широко использовали каждое сообщение об очередном успехе наших Вооруженных Сил.

Теперь же, предупрежденное заблаговременно, политуправление фронта в ночь на 22 июня 1944 года распорядилось все радиоприемники политорганов настроить на прием важного сообщения, подготовить редакции всех газет к оперативной публикации переданного материала.

"Красная Армия, - говорилось в сообщении Совинформбюро, - сорвав в первый период Отечественной войны гитлеровские планы молниеносной войны, опрокинула и похоронила в последующий период оборонительную стратегию врага, его расчеты на закрепление захваченных советских территорий. Немецко-фашистская армия оказалась битой и стоит теперь перед полным разгромом".

И далее заявлялось: "Советское государство, основанное на нерушимом братском содружестве народов, в ходе войны окрепло и упрочилось, а фашистское государство, основанное на угнетении народов, не выдержало испытаний войны и стоит перед неминуемой катастрофой".

Военный совет фронта обратился к войскам с призывом нанести сокрушительный удар по врагу, разгромить его и вышвырнуть с территории нашей Родины. Одновременно с этим в войсках были распространены лозунги: "Освободим родную Белоруссию!", "Воины! Фашистские палачи мучают и убивают наших советских людей, грабят и уничтожают их имущество. Они ждут вашей помощи и спасения. Спешите вперед! Смерть немецким оккупантам!", "Бойцы! Родина ждет от вас нового подвига. Будьте смелы и отважны в бою, взламывайте оборону врага и гоните его вон с нашей земли, не давая передышки!".

Во всех частях и подразделениях фронта 23 июня прошли партийные и комсомольские собрания. Главным в их решениях звучало обязательство коммунистов быть примером в бою, увлекать бойцов на подвиги, не пощадить ни сил, ни жизни для достижения успеха в решении боевой задачи, любой ценой выполнить приказ командира, сделать все возможное для скорейшего освобождения родной Белоруссии.

В тот же день на многих участках проводилась разведка боем. Противник огрызался бешено. Не оставалось сомнений в том, что битва предстоит жаркая и продолжительная, враг всеми силами будет держаться за бобруйский выступ, опираясь на сильные, хорошо укрепленные позиции.

Давая слово действовать мужественно и самоотверженно, коммунисты и комсомольцы понимали, на что идут. Уж кто-кто, а воин на передовой очень тонко чувствует приближение решающих событий. Занимая свое место на исходной позиции, готовя себя к решительному броску в атаку, он с предельной ясностью представляет себе вероятность того, что предстоящий бой может оказаться для него последним.

И вот высшее, царящее над всеми прочими чувствами стремление к победе, к освобождению своей родной земли от иноземных захватчиков и помогает воину в эти решающие минуты преодолеть естественное чувство страха, одухотворяет каждый его шаг, каждое его действие в разгоревшемся бою, поднимает на подвиги в смертельной схватке с врагом.

Теперь, когда мы подошли к порогу решающих событий, думается, вполне уместно привлечь внимание читателя к той роли, которую сыграли полководческий талант и воля Константина Константиновича Рокоссовского в успешном решении поставленной фронту задачи.

Как помнит читатель, свое решение К. К. Рокоссовскому довелось защищать в достаточно критической ситуации на специальном заседании в Ставке. Вполне допустимо, что некоторые участники того обсуждения остались при своем мнении, относились с недоверием к самой возможности и целесообразности столь необычной расстановки войск, какая предусматривалась идеей организации и нанесения двух ударов.

Согласившись с решением, предложенным и защищенным К. К. Рокоссовским, поддержав его публично, Сталин сам, видимо, не сумел до конца расстаться с сомнениями, навеянными критикой со стороны военных авторитетов.

Как бы там ни было, но к нам на фронт совершенно неожиданно прибыл на должность еще одного члена Военного совета Н. А. Булганин. Правда, пробыл он в этом качестве у нас всего два месяца и после окончания Белорусской операции был отозван на другую работу, оставив у всех, кому с ним пришлось иметь дело, далеко не самые лучшие воспоминания, и вот почему.

5 июня к нам прибыл представитель Ставки Г. К. Жуков, который с самого начала обсуждения оперативных замыслов нашего фронта отстаивал идею нанесения главного удара из района расположения 3-й армии с плацдарма, захваченного нашими войсками на правом берегу Днепра.

Можно без труда представить себе, что командующий фронтом с первых дней начала операции "Багратион" не просто выполнял свою часть поставленной задачи, а доказывал на практике справедливость и основательность своего решения, решения, раскритикованного и осуществляемого в значительной мере на собственный риск. И риск этот был не мал - решался, кроме всего прочего, вопрос о его способности, а следовательно, и о праве командовать фронтом.

Осуществляя свой рискованный план с полной верой в его успех, К. К. Рокоссовский еще раз продемонстрировал главный принцип своего поведения на войне - не искать личной служебной выгоды, искать единственно надежное решение задачи - разгрома противника, считаясь в каждом случае только с интересами дела.