Никита Михалков - Мои дневники

– У меня сердце болит, но почему-то справа.

Токио. Таня:

– У них такие высокие цены! Наверное, правительство специально такие цены высокие сделало, потому что они на островах живут, все равно никуда не убежать.

Степа целует в лысенькую еще головку свою дочку Сашеньку, а Алла потом ходит весь день с дочкой на руках и нюхает Степин запах…

Бабушка Элика Караваева.

– Бабушка, а когда яички всмятку сварятся?

– Прочти три раза «Отче наш» – вот и всмятку будут.

– А если вкрутую?

– Тогда десять раз читай.

Еле двигающийся, на костылях или еще как-то, человек приходит в амбулаторию, его все пропускают без очереди, а он просит у медсестры палец себе заклеить пластырем.

Два брата-близнеца. Красят мосты по всей России. Сейчас, вот уже три месяца, сидят с палаткой на берегу Оки. Рыбачат… И ничего их не волнует.

– Бабушка, а когда яички всмятку сварятся?

– Прочти три раза «Отче наш» – вот и всмятку будут.

С Надей для «Голубой чашки». Не дают друг другу зевнуть и ужасно хохочут.

Взрослая сестра написала в тетрадке у маленькой: «Надя дурочка».

Через некоторое время, когда та научилась читать, она это прочла. Обида нестерпимая. «Предательство!» Скандал.

Валентина – переводчик у наших хоккеистов. Двадцать здоровенных мужиков, с кучей денег, без языка, без каких-либо интересов, да еще и воспитанных советской системой.

Барышня и ватага мужиков. Чего только ей не приходилось делать! Даже проституток вызывать. Звонит по массажному телефону, начинает приглашать. Ее спрашивают: «А вы-то лично, барышня, чего желаете?» Она что-то пытается объяснить. Ее посылают…

Вообще, может быть смешная история нашего хоккеиста в Канаде или США.

Диалог Нади и музыканта в «Русском самоваре». (Наде 5 лет.)

– Сыграйте «Калинку».

– Да я ее давно не играл.

– Да я тоже давно ее не слушала.

– Лет пять?

– Да больше!..

Для «Голубой чашки»: Надю нужно учить танцевать и петь «Утомленное солнце».

Длинный счастливый день девочки, в конце которого увозят отца.

Сумасшедшая атака в дыму и со стрельбой…

Войска, вальс и девочка.

М. б. до самого конца не понятно, кто этот замечательный человек, приехавший к ним. Только в самом конце понимаем, что он приехал за отцом.

Как сделать, чтобы это было еще и смешно? Чтобы не было тяжело, но в результате пронзительно?!..

Засыпающая девочка в конце тихонько поет: «Утомленное солнце».

Для «Шаровой молнии»:

Разговор на пляже или за столом, когда Митя крутит в руках винную пробку. И постепенно все скручивается и концентрируется на эротических воспоминаниях. Она почти кончает. И от этого просит Сергея, чтобы он проводил Митю.

Может быть, Надя наблюдает за этим. Ничего не понимает, но ощущает что-то сильное и запретное.

Никогда созерцательность не будет рядом ни с властью, ни с политикой.

Надя одевает отца перед его отъездом. Она торопится, потому что ждет машина, и она боится, что машина не дождется и уедет.

– Скорее, папочка. Они же без нас уедут.

Он молчит. Она застегивает на нем рубашку, что-то говорит, смеется…

– Папочка, ну пожалуйста, ну я тебя очень прошу, ну быстрее же. Не дождутся же нас!

– …Дождутся.

Мой разговор по телефону с отцом:

– А Леонов, писатель, жив?

– Жив.

– Сколько же ему лет?

– 94.

– И что же он, соображает?

– Соображает, хорошо соображает, но боится.

– Чего боится?

– Соображать…

Присманова перед отъездом Марины Цветаевой из Парижа в Россию попросила у нее прядь волос. Ножницы у Присмановой оказались в сумочке. Шел проливной дождь… Прямо на парижской улице Присманова отрезала у Цветаевой прядь волос.

Жена и муж разговаривают по радиотелефону, врут друг другу что-то и так, разговаривая, проходят мимо друг друга по улице.

Сан-Франциско. Аэропорт. Пассажиры ждут посадки. Все время зовут какую-то госпожу Плахову и господина Таранова.

Из-за поворота появляется квадратное существо в шляпе на глаза, в плаще (а-ля 30-е годы), в руках две сумки, рядом – этакая субтильная «душечка». Проходят мимо, слышу разговор:

Она: – Хочешь сесть?

Он: – Хочу стоять и курить, и еще водки хочу выпить.

Она кормила его вечером у себя дома. Впервые он пришел в их дом. Где-то в глубине большой квартиры существовал сын. Она ужасно нервничала. Все делала «по приборам», спина ее была напряжена, а движения неправдоподобно четки и механистичны.

Он разглядывал ее и ее «жизнь в его отсутствие». Фотографии на стенах, полотенца на кухне и в ванной комнате, мебель, торшеры, диваны…

Потом он ушел. Через какое-то время она легла спать, и перед сном они еще долго разговаривали по телефону. Много смеялись и шутили…

Спала она крепко и спокойно. Но, проснувшись, ощутила ужасающую безысходность…

Раздался звонок, кто-то спросил ее бывшего мужа, потом ее. Она решила, что это он шутит, и стала разговаривать с ним, но вдруг поняла, что это совсем другой человек, их старый знакомый. Холодный пот прошиб, и голос треснул. Знакомый ничего не понял. Они распрощались.

Когда же она положила трубку, началась истерика. В слезах пошла на кухню и, утирая кухонным полотенцем лицо, съела целый кекс с маслом. Вошел сын, спросил: «Почему ты плачешь?»

Не зная, что ответить, выговорила: «Деньги потеряла». Сын спросил: «Сколько?» Попыталась сообразить, сколько же сегодня нужно потерять, чтобы заплакать. Сказала: «Зарплату». Сын ушел, пожав плечами.

Потом долго лежала в постели и утирала уже пододеяльником слезы. И думала, почему она сказала про деньги, почему именно это пришло в голову, чтобы объяснить сыну причину слез?

Надо было объяснить так, чтобы он в это поверил? Сын – коммерсант, и для него, конечно, деньги терять – печально, возмутительно, нехорошо, но сколько ж нужно денег потерять, чтобы так плакать?..

Потом, опухшая, гуляла по заснеженному городу.

Как печально и пронзительно зимой выглядят летние вещи, забытые на улице. Качели, гамак, волейбольная сетка, велосипед…

К «Дмитрию Донскому»

1. Мальчик-князь.

2. Путешествие в Орду и обратно. У мамы на груди плачет.

3. Мужание.

4. Куликово поле. Туман. Великое стояние. (Мальчик идет по полю в тумане. Звуки, цветы, жуки, бабочки… Туман медленно рассеивается. Две рати по 250 тыс. человек.)

Образ Москвы. Она должна стать четким действующим лицом картины. Строительство Кремля. Замечательный повод показать русский характер.