Павел Яковенко - Первомайский

Пока петляли по кривым дорогам между каналами, погода испортилась: небо затянуло облаками, стало сыро и промозгло. Но, кстати, Витя как раз пасмурную погоду любил всегда, а солнечную, наоборот, - с трудом терпел. Уж такой человек был Виктор Поддубный - со своими странностями. Так что такая перемена его не огорчила, а напротив - добавила настроения.

После многочисленных поворотов и торможений, батарея, наконец-то, остановилась. Стоявшие впереди по ходу движения "Уралы" куда-то тронулись, а к Витиной машине подошёл Донецков и объяснил ситуацию:

-- Сейчас все из машины убирайтесь... Кроме водителя. Я пойду вперед машина идёт за мной. Вы все идёте за "Уралом". Я укажу место, где надо отцепить пушку. Потом её покатите вручную. Установите тоже там, где я скажу - и окапывайтесь.

Указания были предельно простыми и ясными. Осталось только выполнить.

А место предстоящего базирования оказалось очень интересным. Здесь прямая асфальтированная дорога вела прямо к Первомайскому. Строго перпендикулярно дороге шёл глубокий канал без воды. Земляной вал, образовавшийся в ходе работ по его выкапыванию, прикрывал орудия батареи от наблюдения со стороны посёлка. Вал был не низкий, не высокий - в самый раз. На пересечении канала и дороги находилась БРДМ. Ближе к тылу "припарковались" междугородные автобусы - штук шесть. Витя со все возрастающим любопытством обнаружил, что на месте маршрутных табличек были написаны названия ОМОНов различных городов. Как бы подтверждая этот факт, вокруг сновали амбалы в камуфляже всех мыслимых расцветок и фасонов. Вокруг валялись десятки банок из-под "Пепси" и "Колы", (Поддубный облизнулся), бумага из-под печенья, галет, обёртки от шоколада и прочих деликатесов, от которых у Витиных солдат обильно текла слюна. Когда артиллерия приблизилась, суета замерла. Омоновцы подобрались в кучу и, вылупив глаза, с отвисшими челюстями, рассматривали приближающихся вояк. Ещё бы: лица, частично оттёртые снегом, навевали мысли о жаркой Африке; шинели и фуфайки, грязные и оборванные, сразу говорили о нищете части. Особое внимание, как всегда, досталось рядовому Андрееву с его "ластами", производившими незабываемое впечатление. Кто-то из омоновцев присвистнул: "Цирк приехал!". Витя даже не знал: гордиться ему или стыдиться своей бедности.

Пока он решал эту проблему, Донецков остановил машину и приказал тащить пушку вручную. Бойцы поднапряглись и потянули орудие волоком. Расчет Волкова был направлен налево от дороги, а три остальных - направо. Туда отправился руководить сам Зарифуллин, а налево отправил Витю. Наверное, больше одного орудия он ему доверить не мог, а может, не хватило места. Поддубный не возражал: наконец-то он получил совершенно самостоятельную задачу.

По ходу дела к Вите приблизились три омоновца.

-- Ну что, артиллерия, а вы стрелять-то умеете? - без обиняков начал беседу один из них.

Витя скорчил оскорблённую физиономию.

-- Да ты не обижайся! Просто кто только нас не долбил: и артиллерия, и авиация. Нам больше чем нохчам достаётся!

Витино лицо приобрело скорбное выражение.

-- Вы-то хоть нас пощадите. Наверное, мы вдоль этой дороги наступать будем. Расчистите нам место для броска. Особенно вон тот блок-пост доверия не внушает.

Поддубный посмотрел в указанном направлении, и действительно, в туманной дымке смог разглядеть что-то похожее на стены оборонительного сооружения; но полной уверенности у него не было. Но Витя искренне пообещал сделать всё от него зависящее; он и в самом деле так поступил бы в любом случае, так как считал это своим долгом. И "ответ держать перед своей совестью" тоже не было для него пустым звуком. Омоновцы ему понравились: у них были честные, открытые лица. Поддубный попытался проследить взглядом, к какому автобусу они вернутся, чтобы определить откуда они приехали, но это ему не удалось: его собеседники направились к БРДМу.

Первомайский в бинокль выглядел вымершим. Поддубный отметил ухоженный вид построек, скамеечки у ворот. Над крышами покачивались антенны: у кого-то посовременнее - направленные, у кого-то старые - круглые. Скорее всего, там жили старики, они обычно не очень любят новшества.

Стрельба предстояла явно с прямой наводки. На кафедре штудировали стрельбу с закрытых огневых позиций, но на действительной службе лейтенанту таким способом стрелять не приходилось ни разу - даже миномёты стреляли с полупрямой. Витя представил себе на минутку, как Карабут будет производить вычисления и вводить поправки, и его передёрнуло: прямая наводка была единственно возможным выходом.

Слегка осмотревшись, Поддубный начал распоряжаться. Во-первых, он приказал расчистить сектор обстрела. Лисицын получил большую сапёрную лопату и с унылым видом поплёлся махать ею. Во-вторых, надо было выкопать окопы прямо в земляной насыпи. В-третьих, вырыть землянку для личного состава. В-четвертых, почистить снаряды от смазки. А вот Серый - он получил гораздо более ответственное задание, чем все предыдущие. Волков осмотрел его вдоль и поперёк на предмет соблюдения им жалостливого, сразу вызывающего желание чем-то помочь, вида, и остался удовлетворён.

-- Подай голос, - скомандовал он Серому.

-- Помогите, люди добрые! Сами-то мы не местные..., - затянул тонким срывающимся голоском Серый.

-- Достаточно, - ухмыльнулся удовлетворённый сержант. - Пошёл!

И Серый, поминутно кашляя, словно чахоточный, (а может и правда чахоточный?), побрёл в сторону автобусов, обременённый своей миссией как пудовой гирей. А на позицию забрёл Логман Байрамов.

-- Ты чего тут делаешь? - удивился Поддубный.

-- Меня Зарифуллин сюда отправил, чтобы я там не мешался; а в машине сидеть я уже не могу - надоело до чёртиков, - честно ответил правдивый Логман.

-- А-а, - протянул Витя, - ну, тогда копай себе окоп. Я себе тоже сам копать буду.

Вскоре Витя обратил внимание на отсутствие ваучеров. "Пьют, наверное, где-нибудь", - сразу решил он. - "Ох, ну и замечательно. Пусть только подольше здесь не появляются". Подвыпивший ваучер был страшен, и не столько врагу, сколько собственным войскам. Если со срочниками "пиджаки" ещё могли проводить определённую работу, а самые лучшие даже руководить по полной программе (как, Колька Лебедев, например - он ухитрился получить звание лучшего взводного за прошлый год, и, насколько Поддубный его знал, совсем не за красивые глаза), то заматерелый контрактник ставил лейтенанта-двухгодичника явно ниже себя в табели о рангах. В то же самое время, чем больше свирепствовали ваучеры, тем больше солдаты тянулись к молодым лейтенантам, по всей видимости, подсознательно оправдывая гипотезу, что "враг моего врага - мой друг". Но, вообще-то, отношения были сложные и запутанные.