Владимир Листенгартен - Рассказы

— Какие паспорта, мы их сдали ветеринару, когда получали справку!

Майор этим удовлетворился, только попросил разрешения снять копию со справки. Двух живых лошадей быстро куда-то увели. По приказу майора бедные солдаты сволокли труп лошади из кузова. А Сережа отправился в Баку радостный, чтобы сдать справку в бухгалтерию и, наконец, списать лошадей. Но тут его опять ждал сюрприз. Оказалось, что по бухгалтерским документам лошади числятся как «каурые», а в справке ветеринара было написано «чалые». Но тут Сережа не сплоховал:

— Так это же одно и то же!

— Если ты напишешь справку и подпишешься, что каурая и чалая лошадь это одно и то же, — сказал бухгалтер, — то все будет в порядке.

Сережа совершенно не разбирался в мастях лошадей, но справку написал. Он был рад, что в бухгалтерии не знали возраста лошадей, ведь среди них был и жеребенок. А по справке ветеринара все три лошади умерли от старости. И наконец-то лошадей списали с баланса.

Позже Сереже сказали в Ленкорани, что майор из погранотряда держит у себя дома двух лошадей, которых использует в своем личном хозяйстве, и всем рассказывает, какой олух этот геолог, который задарма отдал ему лошадей. Но Сережа был счастлив, что вся эта «лошадиная история» благополучно закончилась, и дал себе слово, что больше никогда ни с какими лошадьми дела иметь не будет!

Галстук

Летом во время отпуска Мирон поехал во Львов, где он до этого никогда не был. Там жили его дальние родственники, но прожив в их квартире неделю и осмотрев город, который ему очень понравился, Мирон решил остальное время провести в Доме отдыха, благо родственники смогли достать ему путевку. Дом отдыха был неплохой. Каждый вечер все отдыхающие шли на танцы, играл оркестр. Вскоре Мирон познакомился с молодой женщиной, которую звали Зина. Они понравились друг другу, она рассказала, что живет во Львове и на второй или третий день пригласила Мирона погостить у нее дома. Она жила в центре города на четвертом этаже пятиэтажного дома. Квартира состояла из одной комнаты с микроскопической нишей, в которой помещались раковина и двухкомфорочная плита.

— А где же туалет? — спросил Мирон.

— Ты понимаешь, в этом доме располагалось какое-то учреждение, потом его решили переделать под квартиры, но денег на перестройку было мало и туалетов в некоторых квартирах не построили.

— И как же вы обходитесь?

— На втором этаже помещается отделение милиции, там есть большой туалет, все, кто живет в таких квартирах, как моя, бегают туда.

Мирон был очень удивлен, но решил, что не стоит выражать свое возмущение головотяпами-строителями.

Собираясь в этот день на свидание, Мирон надел свой лучший костюм, белую рубашку, а самое главное — шелковый галстук, который он купил незадолго до этого с рук. Галстук был цвета электрик, на нем были нарисованы желтые соты, по которым ползли пчелы и с которых капал мед. Мирон очень гордился этим галстуком и надевал его только в особых случаях, когда хотел кому-то понравиться. Впрочем, на Зину его галстук особого впечатления не произвел, чему Мирон огорчился гораздо больше, чем отсутствию туалета.

Настало утро, Мирон с Зиной должны были вернуться в Дом отдыха, но Мирон решил, что раз уж он приехал в город, то проведает своих родственников, скажет, что у него все в порядке.

Спускаясь по лестнице, Мирон вспомнил о том, что на втором этаже имеется туалет, и решил зайти туда. Когда он уже собрался выходить, чтобы продолжить свой путь, его остановил милиционер:

— Что вы тут делаете?

— То же, что и вы!

— Это я понимаю, я спрашиваю что вы делаете в этом доме?

— Приходил в гости.

— Вы что, не местный?

— Нет!

— А откуда вы приехали?

— Из Баку.

— А паспорт у вас есть?

— Конечно.

— Предъявите!

— Вы что смеетесь, чтобы воспользоваться вашим туалетом надо предъявлять паспорт?

— Предъявите паспорт, или мы будем разбираться с вами в другом месте!

— Пожалуйста!

Мирон вынул из кармана паспорт и подал его милиционеру. Тот долго его изучал, потом сказал:

— Вроде бы вы действительно из Баку. И все у вас там так ходят?

— Как так?

— В таких галстуках.

Мирон не задумываясь ответил:

— Все.

Это были времена, когда в Союзе шла борьба с так называемыми «стилягами». И Мирон понял, что милиционер причислил его к этому «племени». Милиционер покрутил паспорт и вернул его Мирону:

— Ну если у вас там все действительно так ходят, то это не значит, что с таким цветным ошейником можно ходить и здесь у нас, во Львове!

Мирон решил не связываться:

— Я это учту.

И ушел. Обедал Мирон в этот день у родственников. Но вдруг почувствовал себя плохо. Сильно болело горло, поднялась температура. Мирон стал ее мерить каждый час и обнаружил, что она каждый раз подымалась на градус. Когда температура дошла до 39,5оС, Мирон испугался. Он остался ночевать у родственников. Назавтра его осмотрел врач и поставил диагноз — ангина. В этот день, разыскивая Мирона, позвонила по телефону Зина, но ей сказали, что Мирон подойти не может, что он болен, у него ангина. Больше она не звонила. Болезнь не отступала, держалась высокая температура, и родственники решили отправить Мирона домой, в Баку. В те времена шел прямой вагон Львов-Баку. Его посадили в этот вагон, а в Баку встретили родители. Вскоре Мирону поставили диагноз — у него оказалась тяжелая форма одного из заболеваний крови. Он провалялся несколько месяцев, но под конец все-таки выздоровел.

На следующий год летом Мирон решил еще раз поехать во Львов. Естественно, он захотел повидаться с Зиной. Нашел дом, в котором он когда-то был, поднялся на четвертый этаж. Зина его встретила без энтузиазма. Мирон ей объяснил, что тяжело заболел в прошлом году и его отправили домой, в Баку.

— Что ты мне голову морочишь! Заболел! Мне твои родственники сказали, что у тебя обыкновенная ангина, а я видела тебя, когда ты вполне здоровый прогуливался по Академической!

Спорить, доказывать было бесполезно, Мирон повернулся и стал спускаться по лестнице. А Зина ему вдогонку кричала:

— То же мне мужчина, из-за ангины он видите ли к телефону подойти не может! А гулять по городу с ангиной может!

Шимпанзе

Как рассказала моя тетя, Тамара Ананьевна Листенгартен, в 1920-е годы на естественном факультете Ленинградского университета, где она училась, проходил экзамен, который принимал профессор Шимкевич. Студенты заходили в аудиторию, отвечали, получали соответствующие оценки и уходили. Одному из студентов попался вопрос «Человекообразные обезьяны». Студент вопроса не знал, и профессор попросил его хотя бы назвать, какие виды человекообразных обезьян он знает. Тем более, что их всего три. Студент подумал и, наконец, изрек: