Лидия Осипова - Военный дневник

5 мая...

Вообще, немцы занимают по отношению к русскому населению, в этих делах (тиф -Н. Л.) позицию невмешательства: кто выживет — пусть выживает, помрет -сам виноват. Надоело. Надоело бояться, надоело голодать, надоело ждать чего-то...

8 мая.

Весна. Такая чудесная пора, особенно в нашем городе. Но сейчас мы ее чувствуем только желудками: едим крапиву, лебеду и еще какие-то гнусные травы. Парки закрыты и минированы. Деревья, эти чудесные старые липы и клены, разбиты снарядами, или порублены немцами, вернее русскими женщинами, на постройку бункеров ... На улицах нет почти никого. Развалины. И только дворцы, как какой-то призрак, торчат над городом. Рассказывают, что немцы расстреливали евреев и коммунистов у «Девушки с кувшином». Не нашли иного места, проклятые...

Павловск

25 мая

Уже в Павловске.... Устроились неплохо.... Стрельбы здесь гораздо меньше и больше напоминает мирную жизнь. Имеются лавки и рынок. Больше продуктов и их можно купить на деньги. Коля назначен «директором» школы. Но, главное, что его привлекает, это намечающаяся возможность издавать газету. Русскую. И, вроде, как свободную. Мечта всей его жизни. Отдел пропаганды предложил ему составить первый номер. Сидим над этим уже три дня и три ночи. В тот же день, как приехали, так и засели. Только вот почему-то мне кажется, что ничего из этого не выйдет. Не потрафим на хозяев. Говорят, что немцев обставить нечего. Но страшны не они, а те русские, какие при них сидят и в переводчиках и в чиновниках. Все это невозможные бандиты, просто думающие о том, как ограбить население. До так называемого русского дела им абсолютно никакого дела. Преданы они не делу, а пайку...

26 мая.

Самым крупным спекулянтом Павловска является священник.

27 мая.

Сегодня я начала новую карьеру — гадалки. Здесь очень много немецких «кралечек»... Думаю, это самая умная профессия в настоящее время: во-первых, прибыльная, во-вторых, в некотором роде психотерапия...

...И потом эта профессия самая удобная для пропаганды. Парадоксально... чем больше девушка пользуется успехом у немцев, тем больше она сама как будто бы привязывается к какому-нибудь гансу или фрицу, тем большая тоска у ней по дому и по прошлому. А что не все «кралечки» только продаются за хлеб и за солдатский суп, это совершенная истина. Цинично продающихся весьма небольшой процент... И какие бывают крепкие и трогательные романы среди них...

28 мая.

Познакомились со здешней интеллигенцией: врачи и инженеры, главным образом. Несколько учительниц. Публика чрезвычайно серая и ни о чем, кроме брюха, не думающая. Единственная врачиха, какая имеет какие-то идеи — Анна Павловна. Но идея у нее одна — ненависть к немцам (ненависть к большевикам подразумевается). И то хорошо. Может быть ей можно будет внушить и какие-нибудь положительные идеи... вся русская интеллигенция сейчас живет только отрицательными идеями — идеей ненависти к большевикам, главным образом.

Здешняя комендатура гораздо хуже Царскосельской. Там люди были заняты своими фронтовыми делами, а населению предоставляли вымирать или выживать по своему усмотрению. Здешняя же вмешивается в дела населения и из этого ничего хорошего не получается. Но все это пока только рассказы наших новых знакомых. А мы теперь привыкли верить только своим собственным глазам, да и то не всегда.

29 мая.

Гадание мое идет в гору. Девки бегают. Гадать им, конечно, очень легко. Король, любовь до гроба, скорая встреча, дорога. Это главное. Все они страстно мечтают о дороге. Куда угодно, только бы вырваться отсюда.

19 июня.

Коля в отчаянии. Немцы, как и следовало ожидать, газету не разрешили. Конечно, тот пробный номер, какой мы составили, их ни в коей мере не устраивал... Надо было несколько завуалированное действовать. Наших, здешних, провести и удалось бы, может быть, но они сами решать ничего не могут, как и большевики. У них тоже централизация. А в Гатчине сидят, по-видимому, не совсем дураки... Очень мне жалко Колю. Опять он будет тосковать без дела. Школа его это одна из фронтовых «фикций».

20 июня.

Рядом с нами живет некий инженер Белявский. Предприниматель. Имеет сапожную фабрику. Все машины, конечно, украдены, или куплены за буханку хлеба. У него всегда немцы и пьянство. Тип отвратительного эксплуататора. Он попросил Колю давать уроки истории его великовозрастной дочке, которую никакие истории, кроме любовных, не интересуют. Он отвратительно обращается с русскими. Недавно дал по физиономии старику-печнику. Этого русский народ не забывает...

22 июня.

Сегодня я видела, как на парашюте спускался советский летчик. Нельзя поверить, что ... (эта) так красиво плывущая в воздухе фигура, тот самый бандит, который сбросил над рынком две бомбы и перебил около двух десятков женщин и детей. Немцы подбили самолет и он выбросился. Бабы, глядя на него, кричали: «Пусть он только спустится над городом, мы его на куски разорвем». И разорвали бы. Немцы подобрали его около своих окопов.

25 июня.

Все дни похожи один на другой. Все время ищем пищу, которой здесь больше, чем в Царском Селе, но все же не хватает....

Идут разговоры, что к нам скоро придут испанцы. Знаменитая «голубая дивизия»...

1 июля...

в комендатуре есть... ефрейтор, который лично порет провинившихся девушек...Организуется театр. Все певицы, артистки и балерины чрезвычайно взволнованы. Хорошо, что хоть это будет. А то никакой культурной жизни нет. Только колина школа, в которой учится разная мелочь. Нет, имеется одно «культурное» учреждение. Публичный дом для немецких солдат. Обслуживают его русские девушки по назначению коменданта... Благоустроенный публичный дом, организованный совершенно официально — это что-то совершенно не влезающее в русские понятия. У большевиков была подпольная проституция, но официально она строго каралась и население привыкло к тому, что проституция — преступление: Здесь же заведует этим домом одна вполне приличная русская женщина. И не только заведует, но и благодарит Бога за такую «работу». И она сыта и семья ее сыта...

...30 июля...

Вербовка на работы в Германию идет довольно интенсивно. Берут не только рабочую силу для работ, но и специалистов. Главным образом инженеров. Население рвется на эти работы, но совершенно невозможно установить признаки, по которым немцы отбирают народ. Даже не вполне молодые и здоровые попадают.