Елена Морозова - Казанова

Решив отдать Джакомо в учение, Дзанетта вместе с аббатом Гримани и другом семьи, венецианским патрицием и поэтом Джорджио Баффо, в промежутке между гастролями отправилась в Падую, где на скорую руку определила сына в пансион к славянке Мадо и записала в школу, руководимую аббатом Гоцци. Содержание в пансионе обходилось не слишком дорого — цехин в месяц, поэтому кормили несчастных мальчишек впроголодь; о чистоте также пришлось забыть: постельное белье меняли редко, а вот блохи и вши водились в изобилии. Пытаясь утолить вечный голод, Джакомо крал все съестное, до которого только мог дотянуться. В классе, где кроме него учились еще тридцать мальчиков, он оказался самым старшим, и поначалу над ним все смеялись — ведь он не умел ни писать, ни читать. Но Джакомо быстро догнал насмешников и стремительно оставил их всех далеко позади. Свои поразительные способности он быстро сделал предметом торга — за кусок жареной курицы или мяса он был готов исправлять ошибки в письменных, работах даже самым заядлым лентяям. Особенно удавались ему переводы с латыни и сочинения на латыни.

Однажды кто-то из товарищей нажаловался на Джакомо учителю, аббату Гоцци. Тот, почитая Казанову своим лучшим и любимым учеником, вызвал его к себе и, убедившись в отчаянном положении мальчика, посоветовал ему написать домой бабушке и матери, а также покровителям: синьору Баффо и аббату Гримани, дабы те забрали его от славянки и поместили бы на хлеба в иное, чистое и достойное место. Откликнулись синьора Марция и Гримани. Аббат прислал письмо, полное упреков, а неграмотная бабушка вместо письма прибыла сама. Увидев, в каких условиях содержится ее внук, она быстро покидала в чемодан его нехитрые пожитки и забрала его из пансиона. Для начала они устроились в гостинице; после грязного чердака обычный трактир показался Джакомо настоящим раем; с тех пор он выучился смотреть на постоялый двор как на вполне пригодное жилье. К этому времени учеников в его школе осталось мало, и аббат решил открыть собственный пансион, воспитанники которого должны были учиться, столоваться и жить у него в доме. Он с удовольствием взял к себе Джакомо, поручился присматривать за ним хорошенько, и старая Марция, заплатив вперед, отбыла, довольная, что сумела исправить оплошность, в спешке допущенную ее дочерью.

Аббат Гоцци, преподаватель по призванию, стал единственным наставником Джакомо. Ухоженный, в тепле, начавший забывать, что такое голод, мальчик теперь все силы отдавал учению. Живой и любознательный Джакомо быстро продвинулся в изучении наук: музыки, латыни, основ стихосложения и математики. Обладая поистине феноменальной памятью, он с удовольствием заучивал наизусть поэмы Ариосто[19] и стихи Горация, а по ночам, за шкафом, втайне от наставника, с упоением читал непристойные «Беседы куртизанок» Аретино[20], быстро развившие эротическую фантазию здорового и физически развитого подростка.

Джакомо положил глаз на Беттину, четырнадцатилетнюю сестру аббата, в ее обязанности входило умывать его и причесывать по утрам. Прикосновения нежных рук девушки пробуждали в душе юного Казановы неведомые доселе чувства, а тело откликалось на них неведомыми ранее позывами. На робкие ухаживания подростка бойкая девушка отвечала кокетливыми улыбками, а однажды даже пообещала навестить его ночью. Но увы, обещания Беттина не сдержала. Любознательный Джакомо быстро обнаружил, что она проводит ночи в комнате второго ученика аббата, некоего Кандиани, который был старше его несколькими годами. Это открытие опечалило юношу и навсегда определило его отношение к женщинам: он перестал им верить и воспринимать их всерьез. Любовь — игра, в которой выигрывает тот, кто ставит на верную карту, иначе говоря на женщину, которая не обманет. Поэтому Казанова никогда не увлекался недоступными красавицами, а ухаживал за теми, которым нравился он сам. В сущности, потерпев первое поражение, он стал стремиться не столько соблазнить, сколько самому быть соблазненным. Ощутив внутренним чутьем, что к нему проявляют интерес, он по всем правилам разыгрывал партию и оказывался победителем — к обоюдному удовольствию сторон.

Желая скрыть свои ночные похождения и избежать скандала, которым пригрозил ей Кандиани, обнаруживший, что у него есть соперник, Беттина симулировала приступ одержимости. Внезапно ее стало трясти, глаза закатились, речь стала несвязной. Родные вызвали к ней двух монахов-экзорцистов, старого уродливого капуцина и молодого красивого якобинца, и те по очереди принялись заклинать вселившегося в девушку дьявола. Джакомо, у которого еще были свежи воспоминания о колдунье из Мурано, со смешанным чувством наблюдал за монахами. Ему было страшно, но вместе с тем он был уверен, что все участники процедуры разыгрывают грандиозный спектакль, главная роль в котором отведена Беттине. Иногда им все же овладевали сомнения: а вдруг темные силы действительно завладели несчастной девушкой? К счастью, все обошлось благополучно: молодой красивый якобинец одержал победу над злыми духами. Беттина выздоровела, но вскоре снова заболела — на этот раз оспой, всерьез и надолго. Разбитое сердце Джакомо не ожесточилось; он преданно ухаживал за красавицей и, разложив на коленях тетради, дежурил у ее постели, уговаривая ее не расчесывать лицо, дабы потом на нем не осталось следов.

Судьба не пощадила Беттину. Через несколько лет она вышла замуж за сапожника Пигоццо, пьяницу и грубияна, постоянно ее колотившего; в конце концов она сбежала от него домой. Казанова встретился с Беттиной много лет спустя, когда та, тяжело больная, уже стояла на пороге вечности. Вглядываясь в изможденное лицо своей первой возлюбленной, Казанова видел перед собой прежнюю красавицу и горько сожалел, что она досталась не ему, а недостойному сапожнику. Память Соблазнителя навсегда запечатлела Беттину юной и прекрасной. Была ли она его платонической возлюбленной или же стала его первой женщиной — теперь этого уже никто не узнает; впрочем, это не важно.

Тем временем Дзанетта вместе с труппой итальянских актеров отправилась в Санкт-Петербург, надеясь получить там ангажемент. Однако императрице Анне Иоанновне не пришлась по вкусу игра очаровательной итальянки, и менее чем через год Дзанетта вернулась в Венецию, где вскоре получила приглашение в Дрезден, столицу курфюрста Саксонского[21]. Подписав пожизненный контракт с придворным театром, она больше не покидала Дрезден. Обаяние Дзанетты было столь велико, что, даже войдя в возраст, она продолжала исполнять исключительно заглавные роли юных красавиц и имела огромный успех у зрителей. Ее старший сын сполна унаследовал обаяние матери, но если синьора Казанова была актрисой только на сцене, то Джакомо стал актером в жизни, превратив Европу в громадную сцену, где он ставил и разыгрывал свой собственный спектакль. К сожалению, режиссура не всегда зависела от главного исполнителя.