Евлампий Поникаровский - С шашкой против Вермахта. «Едут, едут по Берлину наши казаки…»

В августе — сентябре казачьи ополченские формирования перевели на структуру кавалерийских частей Красной Армии. Создается Урюпинский полк. В него вошли, кроме урюпинцев, ополченцы Новониколаевского, Добринского, Нехаевского, Хоперского районов. Три казачьих полка — Урюпинский, Новоаннинский и Михайловский — сводятся в Донскую казачью кавалерийскую дивизию ополчения. Ополченцы переходят на казарменное положение и с первых дней октября начинают организованную боевую учебу.

Командиром Урюпинского полка назначается бывший конармеец, управляющий урюпинским отделением Госбанка Думенко Александр Иванович, а комиссаром назначается бывший комиссар одного из полков Червонной казачьей дивизии Первой конной армии Харламов Сергей Филиппович.

Ноябрь 1941 года выдался дождливым и холодным. Он принес непредвиденные заботы и хлопоты. Резко встал вопрос о теплой одежде и обуви. Да и домашние дела беспокоили. Казаки все чаще стали отпрашиваться домой. Кому надо заменить пальто, телогрейку или белье, кому починить прохудившиеся сапоги или ботинки — ополченское воинство было одето во все домашнее. Что-то надо было сделать для семей. Одним заготовить топливо на зиму, другим — подремонтировать дворы-базы для скота, третьим — подвезти сена, соломы. Крестьянских работ осенью немало, и почти все они требуют мужских рук.

Перед командованием полка встала почти неразрешимая задача: отпускать казаков нельзя и не отпускать нельзя. В отпусках, хотя и кратковременных, люди часто задерживались.

В один из ноябрьских дней в Урюпинске остановился проездом полковник Сергей Ильич Горшков. Урюпинский он родом. А ехал из Москвы в Сталинград, в распоряжение штаба военного округа. Возможно, он знал, что ему придется командовать Донской казачьей дивизией ополчения, поэтому сразу захотел познакомиться с одним из ее полков. Полковник встретился с командованием и казаками Урюпинского полка.

В беседах с земляками он узнал нужды ополченцев и пообещал доложить о них командованию округа и обкому партии. Главной просьбой ополченцев была одна: перевести их в кадры Красной Армии. Тогда все нужды отпадут сами собой.

Приезд земляка и его встреча с ополченцами не остались бесследными. 24 декабря обком партии и Сталинградский городской Комитет обороны дали согласие командованию военного округа на передачу в действующую армию дивизии народного ополчения. Она была зачислена в кадровый состав Красной Армии под наименованием 15-й Донской кавалерийской казачьей дивизии. Командиром ее был назначен полковник С. И. Горшков, комиссаром — батальонный комиссар В. З. Юрченко. Теперь отпали проблемы с обеспечением ополченцев обмундированием, продовольствием, фуражом, экипировкой. Жизнь полков стала такой, какой она была во всех кадровых частях Красной Армии в ту суровую и тяжелую пору.

В Урюпинский полк (он стал называться 25-м) стало прибывать командирское пополнение из частей Красной Армии и из запаса. На должность командира полка приехал капитан Евгений Васильевич Данилевич. На первом же партийном собрании по просьбе казаков-коммунистов он доложил «свою жизнь с самого начала».

Родился в городе Белостоке в семье рабочего-текстильщика в 1910 году. С началом Первой мировой войны отец оказался в окопах на русско-германском фронте. Погиб отец командиром Красной Армии в девятнадцатом под Иркутском в боях с колчаковцами. Мать в четырнадцатом году, собрав малых детишек — Женьку, Ленку и Шурку, — из прифронтовой полосы бежала в глубь России. Пристанище нашла в городе Богородицке Тульской губернии. Прокормить малых детей у матери не было сил. Женьке пришлось батрачить у богатых огородников, а часто надевать суму и отправляться по миру, собирая куски. В школу ходил шесть зим. В 1927 году семнадцатилетним парнем Евгений спустился в шахту на Бобрик-Донском руднике Подмосковного бассейна. Стал рабочим человеком. Был подсобником, крепильщиком, помощником машиниста врубовки. В двадцать девятом молодого шахтера призвали в армию и направили в Тверскую кавалерийскую школу имени Коминтерна. Окончил ее с отличием в тридцать втором. Получил назначение в Забайкалье, в кавалерийскую часть. Служил в Нерчинске, затем в Даурии, командуя кавалерийским взводом, эскадроном, полковой школой на протяжении восьми лет. Там же закончил десятилетку. В сороковом году перевели в Новочеркасск Ростовской области. На курсах среднего командного состава ведал физической подготовкой, потом преподавал тактику кавалерии. В Урюпинский полк приехал из Чкалова, из кавалерийской школы.

Почти в одно и то же время с капитаном Данилевичем в полк приехали: из Забайкалья — капитан Иван Николаевич Поддубный, его назначили начальником штаба; из Донбасса на должность комиссара полка — старший политрук из запаса Михаил Федорович Ниделевич; отсекром партбюро стал Василий Яковлевич Быков, партийный работник из Саратова. И еще десятки кадровых и командиров-запасников возглавили подразделения и различные полковые службы.

Все прибывшие командиры и политработники умело возглавили подразделения, хорошо наладили боевую и политическую учебу казаков и скоро заслужили у них высокий авторитет. А бывшие командиры сотен и взводов стали хорошими их помощниками.

Боевая учеба, напряженная, до отказа заполненная полевыми занятиями, шла, как и положено ей идти, всю зиму. Но в марте 1942 года произошло событие, подобное раскату грома при ясном, безоблачном небе. Солдатский телеграф принес ошеломляющую весть, и она, как камень, брошенный в омут, подняла всю донную муть: дивизия расформировывается, расформировываются и полки! Личный состав отдельными командами передается на пополнение действующих на фронте частей.

Заволновались казаки. Они против расформирования. Казачья вольница готова собраться на казачий круг. Но казачьи круги остались в далеком прошлом. Действовать теми методами в новой обстановке негоже. Но как поступить теперь? Решают действовать через партийные организации подразделений.

В пулеметном эскадроне 25-го Урюпинского полка по требованию казаков-коммунистов созывается партийное собрание. Слово берет 62-летний казак Петр Степанович Бирюков.

— В каких-то высоких штабах, — говорит он, — не понимают, что наш полк и наша дивизия созданы народом, что здесь служат семьями. Со мною, к примеру, служат два сына и зять. Двадцать пятый полк целиком состоит из казаков-земляков, спаянных совместным трудом в колхозах. Мы поднялись на защиту родного Дона, матушки-России добровольно. Мы крепко, по-казачьи готовимся к боям — и вот тебе на, нас расформировывают. Надо немедленно жаловаться. Самому Сталину. Послать к нему ходоков, как посылали в гражданскую к Ленину. Прошу казаков: поручите это нам с Никитой Фокиевичем Концовым. Мы поедем в Москву и лично обскажем Иосифу Виссарионовичу все, как надо. Я уверен: приказ о расформировании будет отменен.