Иван Стаднюк - Перед наступлением

В памяти всплыл разговор по радио с членом Военного совета фронта дивизионным комиссаром Лестевым. Это было на третий день войны в лесу. Антон Павлович сидел в автобусе - походной рации - на откидной скамеечке рядом с шифровальщиком и записывал в блокнот.

"Родина требует от нас, - говорил дивизионный комиссар, - сделать все возможное, чтобы не только измотать и обескровить врага, но и сберечь людской состав, технику, боеспособность. Нам нужны резервы, опытные кадры для будущих сражений..."

Антон Павлович перевел взволнованный взгляд на правую сторону карты, где с юга на север, обозначенная двумя извилистыми линиями - красной и синей, тянулась линия фронта. Она передвинулась сюда с востока после жестоких боев под Москвой, Сталинградом и на Кавказе, под Курском и Смоленском, под Ленинградом и в Донбассе, на Днепре и в Крыму, в районах Правобережной Украины, Днестра и на Карельском перешейке. А теперь подготовлено новое наступление - в Белоруссии; оно должно закончиться полным разгромом группы гитлеровских армий "Центр" и всех резервов, которые будут брошены врагом на выручку этой группы...

А контрольного пленного пока нет. Где же Кудрин и его разведчики?

Пиунов застал генерала Реброва за чисткой оружия. Антон Павлович стоял у покрытого газетой стола, на край которого были сдвинуты чернильный прибор, телефонный аппарат и стопка книг, и протирал кусочком бинта одну за другой части пистолета.

- Заходите, разведчик, - пригласил Ребров, увидев Пиунова. - Сейчас я закончу за этой игрушкой ухаживать. - Он указал на стол, где были разложены детали пистолета.

Пиунова неприятно поразил спокойный, добродушный тон генерала. Ведь такие неудачи... там люди гибнут...

- Свое оружие никому не доверяю чистить, - говорил между тем Ребров. - Только сам. На то оно и личным называется. А как же иначе?! воскликнул он, хотя Пиунов и не думал возражать.

Пиунову показалось, что генерал намекает... Ведь, правда, сам он, Пиунов, никогда не чистит свое оружие, а поручает кому-нибудь из разведчиков. Но это сейчас не задело.

Антон Павлович Ребров - мужчина в летах. Сухощавый, прямой, с порывистыми движениями. Но выглядел он моложаво. И даже седая шевелюра не старила его. Генерал не любил бездеятельности, не терпел скучных людей. Взглянув в нахмуренное лицо Пиунова, Ребров спросил:

- И чего вы, капитан, такой насупленный? Вроде на весь свет сердитесь...

- А чему радоваться, товарищ генерал?

- Как чему? А хотя бы тому, что мы вернулись в Белоруссию! Я, брат, по этим же дарогам отступал в сорок первом вот с этим самым пистолетом. И сейчас каждой деревне, каждому знакомому дереву кланяюсь. Мечтаю в знакомое село на Немане зайти и доложить там одной старенькой бабке, что вернулся... Здорово ругала она меня в сорок первом. "Куда, - говорила, вы отступаете? Куда?.." Эх, хотя бы живой бабку застать!

Улыбка вдруг исчезла с лица Реброва, и он спросил:

- Кудрина не слышно?

- Не слышно. А тут еще невеста его объявилась.

- Какая невеста?

- Обыкновенная. Медсестра из госпиталя.

- Ну, знаете, капитан!.. - Ребров метнул на Пиунова недовольный взгляд. - Об этом могли и не докладывать.

- Так невеста же, товарищ генерал! - Пиунов приложил руку к груди.

- "Невеста"! "Невеста"! - Ребров сунул собранный пистолет в кобуру и, вытирая бинтом руки, вплотную подошел к Пиунову. - Фронт, брат, неподходящее место для любви.

Пиунову хотелось возражать. На разве поймет его Ребров - престарелый генерал, который, видать, считает, что любовь была только в те давние времена, когда он сам был молод? И он махнул рукой, не стал даже доказывать, что Сима Березина - настоящая невеста старшего сержанта Кудрина...

Сознаться бы генералу, что он, капитан Пиунов, тоже любит эту девушку и попал сейчас в дурацкое положение... А вдруг Кудрин в самом деле погиб?..

И Пиунову стало не по себе. Почувствовал, что горит лицо. Не потому ли, что в глубине души шевельнулась подленькая мысль: как ему относиться к Симе, если Кудрин не вернется? Как Сима к нему станет относиться, когда утихнет боль утраты?.. Это же черт знает что! Выходит, об может стать счастливым потому, что убили Пашку Кудрина, того самого Пашку, который спас его от смерти, с которым он уже два года дружит крепкой, мужской дружбой...

- Товарищ генерал, - нарушил минутное молчание Пиунов. - Товарищ генерал... Разрешите мне в тыл к фашистам отправиться. С Кудриным случилось недоброе, нужно выручать...

- В тыл идти надо, вы правы, - спокойно ответил генерал. - Но не Кудрина выручать - это вам не под силу, если его схватили. А "язык" нужен. Срочно!

- Товарищ генерал... И "языка" добудем... Кудрина надо спасти... Поймите...

- Кудрин вернулся!.. Кудрин вернулся!.. - орал в телефонную трубку ошалелый от радости телефонист.

- Где капитан? - устало улыбаясь, спросил Павел Кудрин у столпившихся вокруг разведчиков.

- Будэт и капитан и всэ будут! - хлопал по плечу Павла суматошный Бакянц. - Гэнэрал капитана вызывал. Там дэвушка приехала. Хорошая дэвушка!

Все окружавшее Павла - товарищи, лес, зеленые шалаши, - все вокруг куда-то отодвинулось, исчезло. Не слышал оживленного говора разведчиков, не видел, что Бакянц стоял перед ним с котелком воды, готовый полить командиру, чтоб он умылся. Даже смертельная усталость больше не ощущалась. Был только он, Павел Кудрин, и мысль: "Нашлась Сима... Но к кому она? К нему или к капитану Пиунову?" Эта мысль стала физически ощутимой, причинявшей мучительную душевную боль. Стопудовая тяжесть легла на сердце. Не знал, куда деть себя, что сделать, как поступить. А капитан Пиунов? Острая неприязнь и даже злоба шевельнулись в груди Павла к этому человеку, за которого еще недавно он был готов пойти на любую опасность. А может, это не она, не его Сима?..

- Чего думаешь, командыр?

Голос Бакянца вывел Кудрина из оцепенения. Он с удивлением оглянулся вокруг, словно недоумевая, как попал в это знакомое место, и решительно начал снимать мешок, маскировочный халат.

Только Миша Лукашкин не спешил разамуничиваться. Не выпуская из рук автомата, он стоял возле полулежавшего в тени немецкого майора и, гордый и довольный собой, рассказывал товарищам о подробностях проведенной операции. Миша считал безрассудным заниматься сейчас чем-нибудь иным, когда вокруг гремит слава о бесстрашных разведчиках, в том числе и о нем рядовом Лукашкине. И еще Мише хотелось, чтоб увидел его, грязного и усталого, командир роты Пиунов.

И тут Миша заметил капитана. Пиунов бежал через поляну к шалашам разведчиков, а вслед за ним спешила девушка в солдатской форме. Мгновение Лукашкин оценивающим взглядом смотрел на девушку, а потом опрометью кинулся к ведру с водой.